"Я уже теряю надежду..."
Если чуть-чуть подняться наверх от оптового центра "Титан" на улицу Дзержинского, то взору предстанет невзрачный домик, огороженный некрашеным забором. Сквозь небольшое окошечко в калитке можно увидеть почти пустой дворик, посреди которого находится будка, выглядывая из которой, неустанно лает огромная черная собака. Помимо нее, в доме Надежды Александровны Жиделевой живут еще 11 собак, а также 10 кошек, кролик, петух, золотые рыбки и попугай. Самые преданные спутники ее тяжелой жизни.
Телефон преткновения
Сюда, в дом на Лысогорской, д. 60, Надежда и ее сын Алексей, инвалид первой группы с детства, переехали в декабре 1996 года по предписанию врачей. Ранее они жили в квартире на улице Сосновой, но поскольку сын пенсионерки имеет четыре порока сердца и гипертонию пятой степени, ему нужно было переехать в частный дом, так как чистый воздух для него просто необходим.
— Я боюсь потерять Алешку, он — это все, что у меня осталось. Младшенького у меня силой отняли, вот теперь старшего спасаю. Не станет его, всех животных перетравлю и себя убью. Все равно зверушки никому не нужны, а мне без сыночки жить смысла нет.
Пенсия Алексея по инвалидности составляет 1400 рублей, Надежда Александровна получает пособие для матерей, чьи дети пропали в Чечне. Это еще чуть больше двух тысяч рублей. Заработанную за 42 года пенсию ей не начисляют, так как получать две пенсии одному человеку не положено. Уже восемь лет Надежда Александровна борется за установку телефона. Еще в 1996 году ей выдали справку, где сказано, что по закону Надежде положен бесплатный телефон, чтобы в случае очередного приступа у сына она могла вызвать скорую помощь. Ее "кормили" обещаниями и "завтраками", что, мол, как только, так сразу проведут линию.
До сих пор ей приходится бегать по всей Лысой горе в поисках телефона. А соседи, у которых он есть, не позволяют ей звонить от себя и вообще не пускают ее в ограду. А телефонный автомат, установленный у "Титана", все время сломан.
— Телефон мне не болтать нужен, а чтобы я могла в "03" позвонить, — нервничая, повествует бабушка. — Потапов был лучшим другом моего покойного мужа, но я никак не могу попасть к нему на прием.
Недавно она лежала в больнице вместе с сыном, и их обокрали.
— Я уже почти не сплю по ночам. Не знаю, как жить дальше. Несколько дней назад купила лекарств на 600 рублей, а помимо этих, Алеше еще и назипан нужен. Психика у него вся разрушена.
"Жди меня" не помогает
Второго июня 1994 года Военный комиссариат Железнодорожного района направил младшего сына Надежды Александровны, Максима, на прохождение службы в артиллерийских войсках на станцию Тальцы. А весной 1995 года, в самый разгар боевых действий в Чечне, его направили на Северный Кавказ. С тех пор он значится пропавшим без вести.
— Я долго не отдавала сынулю. Но его силой отняли у меня, хотя я вдова, а Алешка — инвалид, его не имели права призывать. По словам Надежды Александровны, она написала сотни писем и отослала почти все фотографии Максима в программу "Жди меня", но за все время ни одна фотография даже не промелькнула на экране. — Несколько раз приходили миссионеры из церкви, говорили, что ищут пропавших. Ездят по всей России и ближнему Зарубежью, да без толку.
В 2000 году был случай, когда от Максима появилась весточка. Знакомый Надежды Александровны ехал в поезде с каким-то мужчиной. Тот, явно перебрав, стал хвастаться, что вытаскивал из плена парней в Чечне и даже дал знакомому блокнот, где на одной из страниц было написано четыре фамилии. Одной из них была Жиделев М. На вопрос, не Максим ли это, пьяный сказал, что он самый, но из плена его освобождал совсем слабого. Израненного и с амнезией. По неизвестной причине знакомый не поинтересовался, где и когда это было, а спохватился только после того, как покинул поезд. От пьяного мужчины, как выяснилось позже, Головачева Юрия, у него остался только телефон в Иркутске. Все попытки связаться с ним были тщетны, лишь через два года каким-то образом был найден телефон Головачева, который, как оказалось, проживает в Казахстане. Но он сказал, что уже забыл практически все, ведь освобождал очень много солдат.
— Максим был очень хозяйственным. Любил стряпать пирожки, торты, готовить, убираться. Все девчонки заглядывались, (смеется). А маленький был, все время с девочкой путали, такой красивый он был, голубоглазый. Жаль не сберегла, — произнесла Надежда Александровна, вытирая выступившие слезы. — Ну а теперь берегу Алешеньку, а он очень боится умереть, бессонницей мучается. А вообще, лучше бы я знала, что мой Максимка умер давно: не терзалась бы напрасно. Хотя уже столько лет прошло, что я теряю надежду...
А пока Надежда Александровна надеется, смотрит "Жди меня", "Криминал" и другие подобные программы, где может промелькнуть лицо ее Максимки.
Сюда, в дом на Лысогорской, д. 60, Надежда и ее сын Алексей, инвалид первой группы с детства, переехали в декабре 1996 года по предписанию врачей. Ранее они жили в квартире на улице Сосновой, но поскольку сын пенсионерки имеет четыре порока сердца и гипертонию пятой степени, ему нужно было переехать в частный дом, так как чистый воздух для него просто необходим.
— Я боюсь потерять Алешку, он — это все, что у меня осталось. Младшенького у меня силой отняли, вот теперь старшего спасаю. Не станет его, всех животных перетравлю и себя убью. Все равно зверушки никому не нужны, а мне без сыночки жить смысла нет.
Пенсия Алексея по инвалидности составляет 1400 рублей, Надежда Александровна получает пособие для матерей, чьи дети пропали в Чечне. Это еще чуть больше двух тысяч рублей. Заработанную за 42 года пенсию ей не начисляют, так как получать две пенсии одному человеку не положено. Уже восемь лет Надежда Александровна борется за установку телефона. Еще в 1996 году ей выдали справку, где сказано, что по закону Надежде положен бесплатный телефон, чтобы в случае очередного приступа у сына она могла вызвать скорую помощь. Ее "кормили" обещаниями и "завтраками", что, мол, как только, так сразу проведут линию.
До сих пор ей приходится бегать по всей Лысой горе в поисках телефона. А соседи, у которых он есть, не позволяют ей звонить от себя и вообще не пускают ее в ограду. А телефонный автомат, установленный у "Титана", все время сломан.
— Телефон мне не болтать нужен, а чтобы я могла в "03" позвонить, — нервничая, повествует бабушка. — Потапов был лучшим другом моего покойного мужа, но я никак не могу попасть к нему на прием.
Недавно она лежала в больнице вместе с сыном, и их обокрали.
— Я уже почти не сплю по ночам. Не знаю, как жить дальше. Несколько дней назад купила лекарств на 600 рублей, а помимо этих, Алеше еще и назипан нужен. Психика у него вся разрушена.
"Жди меня" не помогает
Второго июня 1994 года Военный комиссариат Железнодорожного района направил младшего сына Надежды Александровны, Максима, на прохождение службы в артиллерийских войсках на станцию Тальцы. А весной 1995 года, в самый разгар боевых действий в Чечне, его направили на Северный Кавказ. С тех пор он значится пропавшим без вести.
— Я долго не отдавала сынулю. Но его силой отняли у меня, хотя я вдова, а Алешка — инвалид, его не имели права призывать. По словам Надежды Александровны, она написала сотни писем и отослала почти все фотографии Максима в программу "Жди меня", но за все время ни одна фотография даже не промелькнула на экране. — Несколько раз приходили миссионеры из церкви, говорили, что ищут пропавших. Ездят по всей России и ближнему Зарубежью, да без толку.
В 2000 году был случай, когда от Максима появилась весточка. Знакомый Надежды Александровны ехал в поезде с каким-то мужчиной. Тот, явно перебрав, стал хвастаться, что вытаскивал из плена парней в Чечне и даже дал знакомому блокнот, где на одной из страниц было написано четыре фамилии. Одной из них была Жиделев М. На вопрос, не Максим ли это, пьяный сказал, что он самый, но из плена его освобождал совсем слабого. Израненного и с амнезией. По неизвестной причине знакомый не поинтересовался, где и когда это было, а спохватился только после того, как покинул поезд. От пьяного мужчины, как выяснилось позже, Головачева Юрия, у него остался только телефон в Иркутске. Все попытки связаться с ним были тщетны, лишь через два года каким-то образом был найден телефон Головачева, который, как оказалось, проживает в Казахстане. Но он сказал, что уже забыл практически все, ведь освобождал очень много солдат.
— Максим был очень хозяйственным. Любил стряпать пирожки, торты, готовить, убираться. Все девчонки заглядывались, (смеется). А маленький был, все время с девочкой путали, такой красивый он был, голубоглазый. Жаль не сберегла, — произнесла Надежда Александровна, вытирая выступившие слезы. — Ну а теперь берегу Алешеньку, а он очень боится умереть, бессонницей мучается. А вообще, лучше бы я знала, что мой Максимка умер давно: не терзалась бы напрасно. Хотя уже столько лет прошло, что я теряю надежду...
А пока Надежда Александровна надеется, смотрит "Жди меня", "Криминал" и другие подобные программы, где может промелькнуть лицо ее Максимки.