Среди нас начнут ходить усопшие
Все на самом серьезном уровне. Отныне лица, активно сотрудничающие со следствием, находятся под защитой государства, которое намерено делать это с помощью самых беспрецедентных мер. С начала этого года вступил в действие федеральный закон "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства".
Меры безопасности поистине фантастические: личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности, замена документов и изменение места работы, временное помещение в безопасное место вплоть до переселения на постоянное жительство, изменение внешности.
— Такой закон необходим, и давно, — считает заместитель прокурора Железнодорожного района Улан-Удэ Андрей Темников. — Не сказать, что часто, но бывает, в адрес потерпевших или свидетелей поступают угрозы от противной стороны. Случается, совершаются реальные действия по их запугиванию, по принуждению к даче заведомо ложных показаний. В истории современной российской юриспруденции известны случаи, когда преступники от слов переходят к делу, и месть с расправой не заставляют себя ждать. По-моему убеждению, необходимость данного закона назрела еще и потому, что обострилось такое юридическое понятие, как состязательность процесса. Это когда каждая сторона предоставляет суду свои доказательства. Некоторые адвокаты со своими подзащитными не брезгуют применять самые коварные методы в целях изменения показаний потерпевших и свидетелей.
Как гласит вступивший в силу закон, часть мер безопасности осуществляется только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. Переселение, замена документов и изменение внешности защищаемого лица производятся только в случаях, если безопасность его не может быть обеспечена другими мерами. За счет средств федерального бюджета предоставляется жилище, возмещаются расходы, связанные с переездом, оказывается материальная помощь, гарантируется трудоустройство. Причем старое жилье остается за своим хозяином на все время его отсутствия! Пластически прооперированного гражданина при необходимости органы готовы снабдить настоящими документами на новое имя, а на старое имя оформить якобы наступившую смерть. В результате вполне вероятно, что среди обычных людей в скором времени появятся люди с изрядно подправленными государством биографиями, одним из пунктов которых будет документально зафиксированная смерть.
— Этот закон мог бы реально помочь при расследовании, — считает заместитель прокурора Железнодорожного района Улан-Удэ Андрей Темников. — Например, при выяснении обстоятельств преступлений, совершенных группой лиц, один из них выдает своих подельников. Конечно, он боится последствий, и в тюрьме, куда он отправится за свои преступления, ему придется очень тяжело — в этой среде "стукачей" не прощают. Если бы мы могли дать ему законные гарантии его неприкосновенности, расследование шло бы гораздо быстрее. Бывают и другие случаи, где требуется защита. Вот, к примеру, случай из нашей практики : в 1997 году мы повели убийцу на следственный эксперимент на квартиру убитой им девушки. Оперативники всерьез опасались ее родственников, поэтому одели убийцу в бронежилет, далеко не отпускали. И все равно при выходе из квартиры мать убитой попыталась плеснуть в убийцу серной кислотой. Один из оперативников успел оттолкнуть ее руку. В итоге два милиционера были сильно обожжены, а обвиняемый не пострадал.
По мнению заместителя главы думского комитета по безопасности Михаила Гришанкова, ежегодно в стране свидетелями преступлений становятся свыше десяти миллионов человек. Большинство из них отказываются от своих показаний при наличии угрозы жизни и здоровью. Цивилизованные страны, к которым Россия так хочет приблизиться, давно озаботились этой проблемой. Обсуждать эту очень важную тему в России начали больше десяти лет назад, когда криминал пошел в открытое наступление и обретал все большее влияние. Теперь, когда в запутанных уголовных делах фигурируют миллионные суммы и влиятельные подозреваемые, свидетели, помогая закону и правосудию, хотят остаться живыми. Не единожды случаются в работе правоохранительных органов моменты, когда, рассказывая о чрезвычайно существенных обстоятельствах, человек отказывается что-либо подписывать и тем более давать показания в суде — он боится за себя и семью. Поэтому с введением закона о защите участников судопроизводства остается только облегченно вздохнуть: лучше поздно, чем никогда.
Но кто сейчас скажет, как будет действовать закон? Это покажет только время. Пока же скептики находят немало доводов в пользу того, что закон вряд ли начнет действовать в ближайшее время.
— Наши власти много чего хорошего декларируют, чтобы привести наши законы в соответствие с международными, — говорит известный в республике адвокат Анатолий Ивлев. - - Правоохранительные органы часто нагнетают обстановку, трубя на каждом углу о всеобщей криминализации общества. На мой взгляд, делают они это с одной целью — содержать свой огромный штат, получить дополнительное финансирование и технику. Я не верю, что органы будут кого-то полноценно охранять, защищать. А насчет потерпевших могу сказать, что действительно пострадавшие заинтересованы в получении материального возмещения. С противоположной стороны поступают предложения о возмещении, но они привязываются к определенным условиям — изменениям первоначальных показаний. Может, со временем ситуация изменится к лучшему, но сейчас вряд ли.
Порядок финансирования и материально-технического обеспечения, меры социальной защиты вроде бы определены. Как сказано в законе, "за счет средств федерального бюджета и иных финансовых источников". Какая сумма заложена на это дело, неизвестно. Еще больше вопросов возникает по механизму претворения закона. Допустим, сотрудник органов внутренних дел — милиционер, как предписано законом, охраняет свидетеля. Он дежурит у его двери или в квартире? Где, извините, кормится, ночует? На чем они передвигаются — на специально выделенной машине или пешком, взявшись за руки? Пока механизма исполнения закона нет.
— Такой закон необходим, и давно, — считает заместитель прокурора Железнодорожного района Улан-Удэ Андрей Темников. — Не сказать, что часто, но бывает, в адрес потерпевших или свидетелей поступают угрозы от противной стороны. Случается, совершаются реальные действия по их запугиванию, по принуждению к даче заведомо ложных показаний. В истории современной российской юриспруденции известны случаи, когда преступники от слов переходят к делу, и месть с расправой не заставляют себя ждать. По-моему убеждению, необходимость данного закона назрела еще и потому, что обострилось такое юридическое понятие, как состязательность процесса. Это когда каждая сторона предоставляет суду свои доказательства. Некоторые адвокаты со своими подзащитными не брезгуют применять самые коварные методы в целях изменения показаний потерпевших и свидетелей.
Как гласит вступивший в силу закон, часть мер безопасности осуществляется только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. Переселение, замена документов и изменение внешности защищаемого лица производятся только в случаях, если безопасность его не может быть обеспечена другими мерами. За счет средств федерального бюджета предоставляется жилище, возмещаются расходы, связанные с переездом, оказывается материальная помощь, гарантируется трудоустройство. Причем старое жилье остается за своим хозяином на все время его отсутствия! Пластически прооперированного гражданина при необходимости органы готовы снабдить настоящими документами на новое имя, а на старое имя оформить якобы наступившую смерть. В результате вполне вероятно, что среди обычных людей в скором времени появятся люди с изрядно подправленными государством биографиями, одним из пунктов которых будет документально зафиксированная смерть.
— Этот закон мог бы реально помочь при расследовании, — считает заместитель прокурора Железнодорожного района Улан-Удэ Андрей Темников. — Например, при выяснении обстоятельств преступлений, совершенных группой лиц, один из них выдает своих подельников. Конечно, он боится последствий, и в тюрьме, куда он отправится за свои преступления, ему придется очень тяжело — в этой среде "стукачей" не прощают. Если бы мы могли дать ему законные гарантии его неприкосновенности, расследование шло бы гораздо быстрее. Бывают и другие случаи, где требуется защита. Вот, к примеру, случай из нашей практики : в 1997 году мы повели убийцу на следственный эксперимент на квартиру убитой им девушки. Оперативники всерьез опасались ее родственников, поэтому одели убийцу в бронежилет, далеко не отпускали. И все равно при выходе из квартиры мать убитой попыталась плеснуть в убийцу серной кислотой. Один из оперативников успел оттолкнуть ее руку. В итоге два милиционера были сильно обожжены, а обвиняемый не пострадал.
По мнению заместителя главы думского комитета по безопасности Михаила Гришанкова, ежегодно в стране свидетелями преступлений становятся свыше десяти миллионов человек. Большинство из них отказываются от своих показаний при наличии угрозы жизни и здоровью. Цивилизованные страны, к которым Россия так хочет приблизиться, давно озаботились этой проблемой. Обсуждать эту очень важную тему в России начали больше десяти лет назад, когда криминал пошел в открытое наступление и обретал все большее влияние. Теперь, когда в запутанных уголовных делах фигурируют миллионные суммы и влиятельные подозреваемые, свидетели, помогая закону и правосудию, хотят остаться живыми. Не единожды случаются в работе правоохранительных органов моменты, когда, рассказывая о чрезвычайно существенных обстоятельствах, человек отказывается что-либо подписывать и тем более давать показания в суде — он боится за себя и семью. Поэтому с введением закона о защите участников судопроизводства остается только облегченно вздохнуть: лучше поздно, чем никогда.
Но кто сейчас скажет, как будет действовать закон? Это покажет только время. Пока же скептики находят немало доводов в пользу того, что закон вряд ли начнет действовать в ближайшее время.
— Наши власти много чего хорошего декларируют, чтобы привести наши законы в соответствие с международными, — говорит известный в республике адвокат Анатолий Ивлев. - - Правоохранительные органы часто нагнетают обстановку, трубя на каждом углу о всеобщей криминализации общества. На мой взгляд, делают они это с одной целью — содержать свой огромный штат, получить дополнительное финансирование и технику. Я не верю, что органы будут кого-то полноценно охранять, защищать. А насчет потерпевших могу сказать, что действительно пострадавшие заинтересованы в получении материального возмещения. С противоположной стороны поступают предложения о возмещении, но они привязываются к определенным условиям — изменениям первоначальных показаний. Может, со временем ситуация изменится к лучшему, но сейчас вряд ли.
Порядок финансирования и материально-технического обеспечения, меры социальной защиты вроде бы определены. Как сказано в законе, "за счет средств федерального бюджета и иных финансовых источников". Какая сумма заложена на это дело, неизвестно. Еще больше вопросов возникает по механизму претворения закона. Допустим, сотрудник органов внутренних дел — милиционер, как предписано законом, охраняет свидетеля. Он дежурит у его двери или в квартире? Где, извините, кормится, ночует? На чем они передвигаются — на специально выделенной машине или пешком, взявшись за руки? Пока механизма исполнения закона нет.