Кладбище в подвале
Марина Барсукова живет в этом доме уже давно, с 1966 года. Через год после заселения семья решила чуть расширить свой погреб: в маленькой квартирке места не хватало не то, что вещам — людям. Однажды сын Марины копал под своей квартирой подполье, и вдруг лопата звякнула о что-то твердое, по звуку напоминающее камень. Казалось, что там лежит большая каменная глыба. Когда землю с твердой поверхности, наконец, удалось снять, то перед изумленными жителями дома предстала каменная могильная плита с надписью. Удивлению хозяев не было предела.
— Мы вытащили плиту на улицу, очистили, — говорит Марина Барсукова, — тогда на ней еще четко были видны черные надписи, кажется, на русском языке, фамилии можно было прочесть. Почти 40 лет эта плита лежала у нас во дворе, многие ее хорошо помнят. Но года два назад кто-то увез ее. Как мы поняли, это были люди из Общества охраны памятников. Точно никто не запомнил. Но тогда, в 1967-м, рядом с могильной плитой в подполье мы обнаружили еще одну находку — человеческий череп. Его мы выкинули, уж очень неприятно было. После всего этого подполье мы стали рыть уже в другом месте.
Чтобы понять, что же на самом деле находится под их квартирами, Барсуковы обратились с расспросами к соседям по дому. Те восприняли их рассказ о страшных находках вполне спокойно: старожилы уже давно знали, что их дом стоит на каком-то кладбище. По их словам, могильные плиты здесь не редкость. У Тамары Ивановны Донкиной, которая проживает в доме с 1964 года, в подполье до сих пор хранятся сразу две найденные могильные плиты. Их тоже обнаружили, когда рыли подполье. Теперь они служат ей, поддерживая половые балки на фундаменте дома. Соседка Тамары Ивановны, Наталья вспоминает, что памятники с черными надписями на русском языке видели всем домом, когда во дворе их дома рыли теплотрассу. Из квартиры на первом этаже уже в другом подъезде женщина рассказала, что тоже находила в своем подполье два могильных камня с надписями.
— В 1985 году я обращалась с запросом в городскую администрацию, — рассказывает Марина Барсукова, — и мне ответили, что наш дом был построен до 1917 года. В некоторых же документах прошлого года он значится как строение 1933 года. Это значит, что жизнь дома началась еще до войны. А ведь мы долгое время считали, что под нашим домом покоятся раненые, скончавшиеся в госпитале, который во время войны располагался рядом, в четвертой школе, но теперь мы теряемся в догадках: что это за кладбище?
Работники двух исторических учреждений — музея города и музея Бурятии — ни о каких захоронениях на перекрестке улиц Смолина и Кирова не знают.
— Это трудно себе представить, — говорят они. — Раньше погосты располагались возле церквей, но вот кладбища под старыми постройками — это скорее всего фантазия. На улице Смолина раньше располагалась Верхнеудинская синагога, но кладбища рядом с ней не было зафиксировано. Вероятнее всего этот дом был построен после 20-х годов, и, если люди действительно находят там могильные плиты, можно предположить, что там покоятся либо белогвардейцы, либо солдаты чехословацкого корпуса.
В музее Бурятии нам рассказали, что в августе 1918 года город Верхнеудинск был занят белогвардейцами и чехословацким крпусом, а в 1919 уже американские интервенты оккупировали город. И только в марте 1920 Верхнеудинск был полностью освобожден от захватчиков. Судя по архивным данным музея Бурятии, в городе до 1920 года проходили ожесточенные бои, были жертвы и, естественно, захоронения.
Чтобы хоть как-то вернуть себе покой, жильцы дома по улице Кирова проводили в квартирах различные поминальные обряды, освящали комнаты. Во многом именно это и помогло им избавиться от страхов и гнетущего чувства близости к умершим. С годами постепенно они привыкли к мысли, что под полом их квартир лежат давно похороненные люди. Но проклятие, как считают его жители, продолжает висеть над их домом. По их мнению, именно по этой причине, в их доме необъяснимо высокое число смертей, особенно часто гибнет молодежь.
Старый город до сих пор хранит в себе еще массу нераскрытых тайн, которые, возможно, так и не будут раскрыты. Вероятно, захоронения, подобные этому, в Улан-Удэ не единичны. В ходе разговора с работниками музеев выяснились и другие неизвестные факты, касающиеся найденных в городе захоронений. Существует информация о том, что при строительстве многоэтажек в районе военного призывного пункта в 43 квартале рабочие натыкались на останки большого количества людей. В те годы на месте современных микрорайонов был лес. Именно там в 30-е годы и производились расстрелы репрессированных работников мясокомбината и мелькомбината.