Хоть ногой пишите — найдем!

Это заложено в коре головного мозга. Умение писать приобретается в результате длительного обучения и тренировок. Отдельные отличительные признаки почерка начинают проявляться у детей уже в 3—4 классе и формируются в 5—6, когда двигательные навыки доводятся до автоматизма. Почерк окончательно формируется к 18—25 годам. Под влиянием воли человека, усилий письма, внешней среды и других факторов в почерке появляется много особенностей, совокупность которых становится неповторимой. Это сгубило множество преступников.
A- A+
Дело о тридцати миллионах
В 1996 году два улан-удэнских коммерсанта обнаружили на лобовых стеклах своих машин письма с угрозой взрыва автомобилей, если их владельцы не положат в указанное место 30 миллионов старых рублей. За дело взялись оперативники органов внутренних дел, которые по наглости поведения преступника сделали вывод о том, что автор — ранее судимый человек, который уже попадал в поле зрения милиции. Исходя из этих соображений, устроили засаду, но преступник, немало удивив своей изворотливостью оперативников, ловко скрылся, прихватив с собой еще и 10 миллионов "выкупа". Единственные улики, которые были на руках у милиционеров — два письма. Делать было нечего — следователи обратились за помощью к эксперту-графологу Борису Плотникову — подполковнику КГБ в отставке. Борис Александрович последним в нашей республике получил высшую награду КГБ — Знак "Почетный сотрудник КГБ СССР". За восьмидесятилетнюю историю органов ВЧК-КГБ-ФСБ в Бурятии эту награду получили только 16 человек.
— Я в 50 лет на татами с молодежью был готов выйти, бегом занимался, лыжами, имел 100-процентную раскрываемость преступлений, — рассказывает Борис Александрович. — И при всем этом мне пришлось уйти в отставку, вследствие ельцинской политики 1992—93 годов.
Немногие знают, что тогда, в начале 90-ых, органы госбезопасности целенаправленно ослабляли. Увольняли сотрудников по любому формальному поводу — лишь бы уничтожить ненавистное тогда многим КГБ. Обернулось это деградацией всей правоохранительной системы и резким скачком преступности, последствия которого мы расхлебываем и по сей день.
— Проанализировав письма, я сразу пришел к выводу, что его написал вовсе не матерый рецидивист, а подросток или молодой человек до 20 лет, имеющий среднетехническое образование, — говорит Борис Плотников. — Письма были положены на машины, находящиеся в районе Элеватора. Значит, автор либо учится, либо работает, либо проживает в этом районе. Два технических учебных учреждения, связанных с электрикой в то время, в нашем городе — это авиационный и железнодорожный техникумы.
Логика рассуждений была проста: преступнику нет резона ехать так далеко, если он живет или учится в поселке авиазавода. К тому же письмо содержало детальное описание дома и подвала, где коммерсантам предлагали оставить деньги. Более глубокий анализ документов (один из них был отпечатан на машинке, а второй исполнен обычной скорописью) позволил сделать вывод, что автором этих писем является одно лицо, но написаны они разными людьми. На машинке, вероятнее всего, работала женщина, чувствовались навыки печатания (так и оказалось впоследствии), а вот от руки писал молодой человек. Пришлось отправиться в техникум, заняться дотошным изучением студенческих тетрадей, и вскоре был найден подозреваемый. При первом же допросе, он сознался в совершении ряда преступлений. Сдал он и своих подельников. Раскрытое Борисом Александровичем стало последним для преступной группы.
Как считает Борис Плотников, было бы правильным привлекать ветеранов к проведению предупредительно-профилактической работы. Раньше этим направлением активно занимались, был огромный опыт и наработки, так что раскрывать приходилось единичные правонарушения, большинство же удавалось предупредить и предотвратить. Примеры, когда предупредительная функция правоохранительной системы не срабатывала, в прошлом тоже имелись, однако было их очень и очень мало.
Взрыв можно было предотвратить
В далеком 1978 году на стол директора Джидокомбината легло странное письмо. "Если не улучшите работу вашего телевидения, телевышка взлетит на воздух!" — угрожал автор. "Ну какой взрыв может быть тут, в Закаменске?" — пожал плечами директор, но все-таки сообщил о необычной корреспонденции начальнику райотдела КГБ. Тот в свою очередь тоже махнул рукой: мол, детские шалости. Однако преступник вовсе не шутил, как оказалось позже. Взрыв прогремел спустя две недели. К счастью, телеретранслятор управлялся дистанционно, и никто из людей не пострадал. Ущерб оказался небольшим — выбило дверь, на которой была закреплена взрывчатка, и разбились стекла — всего на 90 рублей с копейками. Однако дело не в ущербе, но в самом факте происшествия — тогда это считалось грандиозным провалом в работе и виновные в нем лица в одночасье лишились работы. Где теперь было искать преступника? Слишком поздно, но все же обратились за помощью к Борису Плотникову, и уже на пятый день расследование было успешно завершено. Целый лист, исписанный неискаженным почерком, рассказал о многом: составлял документ явно мужчина с образованием ниже среднего.
Оставалось проверить в небольшом поселке Джидокомбината в первую очередь рабочий контингент. Предположение подтвердилось: преступником оказался бывший взрывник, ранее уже судимый за мошенничество. Изначально неверная оценка ситуации привела к исполнению угрозы, которую можно было предотвратить. В 90-ые годы такая работа из-за бездумной политики государства кишела подобными ошибками: профессионалов в органах оставалось все меньше и меньше.
Работа с текстовым материалом — дело сложное и кропотливое. Начинается она с полного объемного анализа, что дает направление в определении преступника. Специалист сразу может сделать выводы о половой принадлежности человека, уровне его образования. По особенностям непосредственно речи — о принадлежности к какой-либо профессии, так, например, наличие технических выкладок или высказываний, конечно, укажет на область розыска автора документа.
Поспешность в работе не нужна
— Нет двух одинаковых почерков! Пишите хоть левой рукой, хоть ногами, хоть в зубах ручку держите — почерк не изменится. Можно ломать буквы, изменять конфигурации, но манера соединения, вычурность в какой-либо букве все равно проявится. Будете писать левой рукой — все равно с непривычки собьетесь на правый наклон, — уверенно отмечает Борис Александрович. В почерках разных людей могут встречаться отдельные одинаковые признаки, но их совокупность у каждого человека индивидуальна. Возможность идентификации человека по почерку сохраняется во времени и даже при попытках умышленного искажения или при изменении почерка в старости, что выражается в замедленности письма и снижении координации движений, в упрощении строения букв.
Как рассказывает Борис Плотников, определить преступника можно иногда только по одному слову. В конце 70-х годов директор Управления строительства Улан-Удэ получил анонимное письмо, содержавшее тяжелые обвинения не только в его адрес, но и в адрес его отца. Неизвестный корреспондент утверждал даже, что его адресат был полицаем во время Великой Отечественной войны. Серьезность произошедшего заставила получателя анонимки обратиться в Комитет Государственной безопасности. Дело поручили Борису Плотникову. В его руках оказалось два листа текста, исполненного печатными буквами. Утверждать однозначно можно было только то, что автором письма была женщина с высшим образованием, привыкшая писать обычной скорописью и с непривычки сбивавшаяся на нее. Таких в Управлении строительства было 100—150 человек. Проверять почерк каждого? Но на это уйдет слишком много времени, придется оставить всю текущую работу. Что-то казалось странным в письме: Вот она, зацепка: вместо принятой аббревиатуры БурАССР в тексте встречалась БАССР, так тогда сокращали название Белоруссии, и очень немногие писали так, имея в виду Бурятию. В очерченном круге — только трое, и лишь у одной сотрудницы почерк был похож. Для того чтобы получить образец ее почерка печатными буквами (и при этом не вызвать подозрений!), пришлось имитировать необходимость заполнения анкеты. Вывод экспертизы был однозначен, авторство не вызывало сомнений.
— Поспешность в работе не нужна, — объясняет Борис Александрович, — нужен глубокий анализ. Специалисту помогает дактилоскопическая экспертиза, химический анализ, например, волоса, упавшего с головы, даже пыль на бумаге может рассказать о возможном регионе, где было написано. Любой документ несет массу информации. Видно, как писал человек, в каком состоянии: спокойном и уравновешенном, либо же находился под воздействием алкоголя или наркотиков, возможно, он страдает психическими заболеваниями. В сложных случаях к работе подключаются узкие специалисты — филологи, психиатры, медики, историки.
Есть и целый ряд просто уникальных по сложности случаев на памяти Бориса Александровича. Как профессионала его нередко включали в состав многих оперативно-следственных групп Союза, он работал в Армении, Латвии, Нагорном Карабахе. Пришлось вести расследование и в столице.
Найти по почерку... печатной машинки
В 1973 году КГБ СССР расследовало происшествие, единственным следом которого являлось письмо на 30 листах, исполненное на пишущей машинке. Анонимный автор угрожал выступить с антисоветскими заявлениями. Необходимо было срочно найти этого человека. Письмо — единственная улика — было опущен в почтовый вагон поезда Bолгоград — Москва, выемка корреспонденции из которого происходила каждый час. За это время поезд на западе страны проходит несколько областей, да и приехать отправитель мог откуда угодно, чтобы запутать следы. Где искать? А самое главное — как? Прежде чем попасть к почерковедам, письмо прошло через филологическую и психиатрическую экспертизу. Лингвист указал на то, что в тексте встречаются диалектизмы — слова, которые употребляются в ограниченной местности, в данном случае - - Курской. Психиатр сделал вывод о том, что автор письма страдает шизофренией и, скорее всего, состоит на учете в психдиспансере. Круг поиска значительно сузился, пришла очередь графологов: предстояло изучить почерк... печатной машинки.
— Раньше по всему Союзу во всех подразделениях органов ГБ были картотеки образцов оттисков со шрифтами печатных машинок, — рассказывает Борис Александрович. — Их собирали со всех машинок учреждений и предприятий, с частных, если удавалось сделать это оперативным путем, впрочем, частных тогда было мало. Лично я обновлял картотеку каждые пять лет. Машинки за это время приобретают новые дефекты печати, признаки шрифта, печатного механизма. Вот немецкие качественнее: в нашем подразделении такой уже 100 лет, до сих пор ни одного дефекта. Вообще, за годы машинка приобретает столько признаков, что ее можно искать с закрытыми глазами.
Изучаемое письмо оказалось исполненным на относительно новой машинке, имевшей лишь три отличительных признака. Ее поиски начали в Москве, опять-таки предположив, что преступник мог запутывать следы. Кропотливая поисковая работа шла во всех редакциях газет и журналов. Оперативники целый месяц просматривали архивы отделов писем. А только в одной "Комсомолке" за полугодие набиралось около 600 тысяч единиц корреспонденции! Необходимо было все письма сличить с образцом. В итоге оказалось все-таки, что искомая машинка, находится в Курске, и на ней машинистка-надомница выполняла и курсовые работы, и дипломные, и научные для многих горожан.
Самое удивительное в том, что судьба Бориса Плотникова могла сложиться совершенно иначе. Еще на третьем курсе юрфака Иркутского госуниверситета он был окончательно распределен в прокуратуру Бурятии следователем, даже полгода проходил практику в прокуратуре Советского района.
— Работа нравилась, несколько уголовных дел расследовал, — вспоминает Борис Александрович, — выступал на судебных процессах. Думаю, что и в этом случае я постарался бы быть ответственным исполнительным работником, как и здесь.
В КГБ тогда распределялись лучшие выпускники и только если была заявка, поэтому студента Плотникова, конечно, приятно удивило предложение чекистов-кадровиков перераспределиться. Через два месяца после окончания вуза он уже был отправлен в Минск на учебу в спецшколу. Затем приступил к работе.
— Никогда и не думал, и не помышлял о специальности графолога, — утверждает Борис Александрович. — Просто помимо других направлений оперативной работы был и розыск авторов и исполнителей документов, в которых содержится угроза взрыва, диверсии, свержения власти.
Затем уже была учеба по этой специализации в Киеве и постоянная переподготовка, но одним из самых важных факторов своего становления теперь уже очень опытный специалист называет возможность учиться у предшественников:
— Я застал настоящих титанов оперативной работы. И не мыслил бы себя как профессионал, если бы не общение с ними. Вообще считаю, что профессионалом можно называть себя только через 10—15 лет, когда есть опыт, умение видеть главное. К сожалению, в 90-е нам не удалось передать свой опыт молодому поколению. Может быть, потому в России сейчас так тревожно.



© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.