Гусинобыль
Стекла от взрывов снарядов у местных жителей вылетают до сих пор. Военные собирают неразорвавшиеся снаряды в кучу и детонируют, хотя как признаются сами, рассчитать мощность взрыва не могут (ведь маркировки на снарядах уже нет), но это Министерство обороны видимо не смущает. Как не смущает и тот факт, что устранение последствий катастрофы идет безо всякой государственной и общественной экологической экспертизы.
Уже пять лет минуло с катастрофы на Гусином озере, но жители близлежащего поселка продолжают испытывать на себе ее последствия. Напомним, что в июле 2001 года в результате попадания молнии в склады артиллерийских боеприпасов произошел пожар, унесший жизни трех людей. Радиус падения снарядов достигал 30 км. В поселке Гусиное озеро, расположенном неподалеку от складов, полностью выгорело семь жилых строений, а почти восьмидемяти были нанесены значительные повреждения. На базе находилось на хранении ракетно-артиллерийское вооружение: патроны, мины, гранаты, снаряды. Норматив хранения был превышен почти вдвое из-за перегрузки вооружения при выводе войск из Монголии в 1989—1991 годах. По неофициальной информации, на складах хранилось и, соответственно, взлетело на воздух 11 тысяч условных вагонов боеприпасов.
Сразу вместе с первыми взрывами жители Гусиного озера увидели, как над поселком вспыхнуло облако в форме гриба — классический ядерный гриб. Конечно, последовали опровержения (на самом деле на складах хранился имитатор ядерного взрыва), но жители поселка, наблюдая за безответственными действиями военных, отказывались верить официальной информации. Бурятскому региональному отделению по Байкалу удалось взять серию проб почвы и воды на азотистые соединения и проверить радиационный фон местности. Экспертиза БРО показала, что радиационный фон в норме. Независимой оценке общественной организации люди доверяли больше. Тут бы гусинцам и успокоиться насчет собственного здоровья, но вот пробы на нитраты дали печальные результаты. Превышение нормативов в десятки и сотни раз — очень тревожный симптом.
В такой ситуации кажется правильным провести полную экологическую экспертизу.
— Мы подготовили программу комплексного исследования, стоимость которого около 700 тысяч рублей, — говорит Владимир Белоголовов, руководитель БРО по Байкалу, — но таких денег у организации нет. Нет их и у местных жителей. Министерство обороны РФ тоже не горит желанием проводить экспертизу, хотя, видимо, для них вопрос не в деньгах, ведь известно, что в месяц на утилизации снарядов у Гусиного озера только один солдат может официально зарабатывать до 400 тысяч рублей — больше половины стоимости всей программы экспертизы.
Сбор и утилизация боевых снарядов Министерством обороны вызывали уже не мало нареканий. Мало того, что этот процесс не прошел ни государственной, ни общественной экологической экспертизы, так прокуратуре Бурятии приходиться до сих пор через суд добиваться от министерства и управления Сибирского военного округа утилизации снарядов и должной охраны свои воинских частей. Впрочем, суд, обязав военных расчистить территорию и утилизировать снаряды, отказал в той части иска, которая предусматривала рекультивацию пострадавших земель. И если действительно взрывы снарядов привели к отравлению почвы у Гусиного озера, то получается, что отвечать за это Минобороны не обязано. Глава администрации поселка отказывается принимать у военных расчищенные территории, ведь вполне возможно, что многие снаряды при взрывах ушли глубоко под землю, и еще долгие годы на местных полях будут собирать взрывоопасный урожай.
В республиканской прессе время от времени всплывают сюжеты о подорвавшихся на снарядах местных жителях, которых за определенную мзду на оцепленное поле ("огород") пускают военнослужащие. Впрочем, подрываются не только местные, за это время население поселка выросло практически вдвое за счет штатских добровольцев из других районов республики и Улан-Удэ, желающих подзаработать на сдаче цветного металла. Вырученные шальные деньги чаще всего сразу же пропиваются, на металле наживаются скупщики, а сам поселок тем временем нищает. Жители поселка раньше трудились в шахте и на железнодорожной станции, но оба объекта закрыли. Получается, что безработица практически вынужденная.
Вот и прямые последствия катастрофы: инвалидизация людей на "снарядных огородах", депрессивное пьянство. И все это на фоне общей безработицы и, возможно, зараженной опасными веществами земли — основы сельской жизни. Настоящий социальный бурятский "чернобыль" в миниатюре. Сейчас многие жители поселка готовят иски в суд о компенсации морального ущерба. Владимир Белоголовов считает, что идти надо до Страсбургского суда, там сумма компенсации за моральный вред не менее 20 тысяч долларов. Такой порядок суммы хоть в какой-то мере может восстановить причиненный ущерб. Российская судебная практика же такова, что суммы по подобным искам назначаются минимальные.
— Ответчиком по делу выступит Министерство обороны РФ, — говорит адвокат Надежда Хайдурова, сотрудничающая с БРО по Байкалу. — О выставленной сумме компенсации, я говорить пока не могу. Дело серьезное, люди действительно очень пострадали, но у них нет ни знания собственных прав, ни денег на юридическую помощь, .