Вячеслав Наговицын: "Нельзя оставаться бедными, живя среди богатств"
— Вячеслав Владимирович, прежде всего, разрешите Вас поздравить с утверждением на пост президента Бурятии. Вы ожидали подобных итогов голосования в Народном Хурале — 57 голосов из 61 "за"?
— Спасибо за поздравление! Если честно, я был уверен, что итог голосования по моей кандидатуре будет положительным, но чтобы настолько... Я благодарю Народный Хурал за поддержку и понимаю, что это возлагает на меня огромную ответственность.
— 10 июля Вы вступите в должность. C чего начнется Ваш первый день в качестве президента? Какие вопросы Вы намерены прежде всего решать?
— Прежде всего, безусловно, надо разобраться со структурой кадров, с людьми, которые здесь работают. Мне понятно, что надо делать, в какой последовательности. Мне сейчас очень важно назначить тех людей, которые четко понимают задачи, которые перед ними стоят. От этого зависит львиная доля успеха. Если у человека есть внутренняя потребность в преобразованиях, я это сразу пойму в разговоре. Если нет — объяснить это очень сложно. Иногда человек крутится в одной обойме, привыкает к этому и перестает думать. С такими нам не по пути. Профессионал всегда должен мыслить, учиться, воспринимать новое и двигаться вперед. Мне очень важно собрать команду именно из таких людей. Если сейчас слепо опираться на тот аппарат, который есть, то можно крутиться, как белка в колесе, 24 часа работать и стоять на месте. Это очень опасно.
— Вы сказали в обращении к депутатам, что в республике хватит природно-сырьевых ресурсов, чтобы быть самодостаточной. Именно на это направление будет делаться ставка?
— Действительно, достаточно было бы в республике всерьез заняться природными ресурсами, и ее можно вывести на достойный уровень существования. Однако развиваться только за счет этого, пусть и мощного, фактора было бы неправильно. Я всем привожу пример Томской области. Мы в свое время сильно увлеклись разработкой минерального сырья, нефти и газа, и это дало колоссальный результат. Мы уверенно шли на подъем и думали, что так будет всегда. И тут правительство России приняло указ об увеличении налога на добычу полезных ископаемых. У нас в области оставалось 65% прибыли, а после этого указа стало оставаться 5%. И экономика сразу рухнула. Тогда мы поняли, что совершили глобальную ошибку.
Нам в Бурятии ни в коем случае нельзя повторять эту ошибку, делать ставку только на добычу природных ископаемых и лесопереработку. Кроме этого республика должна развиваться по нескольким направлениям. Я их озвучил. Это туризм, который, в первую очередь, даст работу людям, проживающим в сельской местности. Это промышленность и малый бизнес, инфраструктурный сектор, а также агропромышленный комплекс.
— Самое сложная жизнь у нас именно на селе. Наши деревни — это нищета и повальное пьянство. Люди деградируют, они ни во что не верят, ни на что не надеются. И это половина всего населения республики. Есть ли шанс всерьез поднять сельское хозяйство, отрасль, которую у нас принято считать безнадежной?
— Я уверен, что отрасль эта далеко не безнадежна. Развитие сельского хозяйства, по моему четкому убеждению, прежде всего связано с крупными вертикально интегрированными компаниями. Имеется в виду компаниями, на которые завязаны производство продукции, ее переработка и реализация. Во главе такой структуры стоит крупный перерабатывающий комплекс. Села поставляет в этот комплекс сырье на переработку. В свою очередь кампания заботится об эффективном развитии сельскохозяйственного производства. Кого-то обеспечивает тракторами, кого-то — семенами, где-то заботиться об улучшении плодородия почвы. Такая компания очень эффективна и мобильна. Узкие места того или иного производства определяются и устраняются мгновенно. Продукция выращивается именно та и именно в том количестве, которое востребовано рынком. Подобные комплексы в нашу республику обязательно придут, так как будут созданы соответствующие условия.
Однако интегрированные структуры не панацея и не единственный путь развития села. Дело в том, что очень большое количество мелких производителей не интересны для крупного бизнеса. Однако их продукция может и обязательно будет востребована рынком. Сегодня очень перспективны такие направления, как поставка свежего молока, творога, овощей и так далее. Люди очень ценят экологически чистые, свежие, местные продукты, и спрос на них будет колоссальный, нужно только развить этот сегмент рынка, наладить схемы доставки и реализации товара и десятки, сотни тысяч селян получат возможность зарабатывать. Потребители же получат не менее важную возможность питаться здоровыми продуктами, а не привозными нитратами. Во всем мире это направление очень развито и востребовано. Молоко только надоили в подворье, а через час-два оно уже на столе у потребителя стоит, свежее, экологически чистое, без консервантов.
Что еще нужно сделать, чтобы помочь селянам? Есть такое понятие — социальная ответственность бизнеса. Необходимо, чтобы этот принцип работал. Сельское население ведь само себя организует, производя продукцию в личном подворье. Не всегда это экономически выгодно, не всегда есть возможность реализовать эту продукцию. Поэтому нужно помочь населению. К примеру, крупный свинокомплекс подписывает договор с частниками. Дает в подворья сельчанам маленьких поросят на откорм, сами корма. Население должно вырастить этих поросят, скажем, до 265 кг веса и сдать на свинокомплекс по заранее оговоренным ценам. Должна быть выстроена эта схема и утверждена в Народном Хурале. И у тысяч крестьян появится возможность зарабатывать.
Другой путь развития — это кредитование на выгодных условиях. Но оно должно быть целевым, эффективным. Далее — прямая государственная поддержка сельского хозяйства. Но она также должна быть точечной, направленной на развитие. Просто давать деньги на выживание — полный абсурд. Я противник дотаций в том виде, в котором они сейчас существуют.
Я страшно ненавижу такое понятие, как диспаритет цен. Мы дотируем село, компенсируя этот диспаритет, но это ничего не дает. Смотрите сами. Есть сложившиеся цены на рынке, но у крестьянина себестоимость продукции получается выше этих цен. Вместо того чтобы работать над тем, чтобы сделать продукцию менее дорогой, повышать эффективность труда, мы выплачиваем разницу в ценах. Что получается: отработал крестьянин год на старом тракторе, который съел огромное количество топлива, и получил очень дорогую по себестоимости продукцию, залез в долги. Мы выдали ему дотацию, он отдал долги — и все. Прибыли все равно нет. Только на следующий год трактор еще состарился и стал есть еще больше топлива — продукция получилась еще более дорогой, дотаций требуется еще больше. Это путь в никуда. Так лучше сразу купить этому крестьянину трактор. Себестоимость продукции снизится, пойдет прибыль.
Таким образом, крестьянин станет зарабатывать, успешно конкурируя на рынке, а не выпрашивая дотации. Поэтому нужна четкая программа адресной эффективной помощи, нацеленной на повышение производительности труда, в которой будет расписано, какие результаты и какому сроку мы получим.
Меня спрашивают здесь: столько-то в село вкачали денег, достаточно ли это? Покажите мне программу, согласно которой идет финансирование, покажите мне с какой целью мы даем эти деньги и к чему мы идем. Можно вкачать 500 миллионов и не получить ровным счетом никакого результата, а можно профинансировать конкретные действия по конкретной программе и получить через пять лет прибыль в несколько миллионов.
— Еще один вопрос, который волнует всех без исключения и от которого зависит развитие республики, — это тарифы на электричество. Понятно, что иркутские производители, имея дешевую энергию, находятся в более выгодных условиях, чем наши. Республика несет все экологические затраты, так как здесь находится водосборная территория Байкала, а Иркутск "собирает сливки". Есть ли возможность изменить это положение и сделать нашу продукцию более конкурентоспособной?
— Мы должны добиться строительства у нас гидроэлектростанций. Нужно реализовывать проект по Муйскому каскаду. Если мы станем производить дешевую энергию, то будем иметь преимущественное право доступа к ней. Сейчас не можем с иркутянами прямой договор заключить, потому что свою дешевую энергию они направляют практически полностью на собственные нужды, поэтому мы покупаем более дорогую на рынке.
Нам очень важно лоббировать проект по строительству ГЭС. Правительство России сподвигнуть на это дело мы можем за счет вполне логичного довода. Территория Бурятии должна быть экологически защищенной зоной, мы не можем здесь содержать огромное количество котельных на мазуте и угле. Если же у нас будет дешевая энергия, то она может использоваться и для отопления. Представляете, мы сможем в каждый дом поставить по агрегату, уйти от массовых котельных и дымящих труб вообще и сохранить экологическую чистоту региона.
— Ситуация в ЖКХ в республике близка к критической. Можно ли в этой отрасли от практики латания дыр перейти к нормальной работе? Реально сделать ли эту отрасль не фантастически убыточной, какой она является сегодня, а прибыльной?
— Ситуация по ЖКХ действительно крайне сложная. Износ инфраструктуры составляет 70%. А потому аварии и ЧП неизбежны. Нужна срочная модернизация отрасли. Сегодня потери в сетях из-за изношенности, дремучего оборудования огромны. Иногда котельная сама себя отапливает, до населения практически ничего не доходит. Инвестиции нужны немедленно, и очень серьезные — порядка ____млрд. Государство таких денег дать не может, у нас весь бюджет всего 21 млрд., причем еще и принятый с максимальным дефицитом. Поэтому выход здесь только один: привлечение в коммунальную сферу частных инвесторов.
Как их привлечь? Нужно, чтобы инвестор четко видел, что ему вкладываться в эту сферу выгодно. Инвестор должен сам проводить модернизацию, бесплатно, чтобы вся коммунальная инфраструктура была модернизирована. Но он вложит деньги, только если четко будет знать, что получает ту или иную структуру в аренду на довольно длительный срок (скажем, на 25 лет), что будет работать по конкретным фиксированным тарифам (с учетом инфляции), какую конкретно прибыль получит и в какой срок, как скоро окупит вложенные средства. Все нужно четко расписать.
Если инвестор увидит, что он окупит затраты в течение, скажем, полугода и будет получать прибыль, проблем с привлечением средств не будет. Прежде всего, необходимо сделать полное обследование инфраструктуры ЖКХ, просчитать, что конкретно нужно поменять и какие инвестиции на каком участке нужны. Затем местные органы должны принять соответствующие нормативные акты, зафиксировать тарифы и ежегодно повышать их на уровень инфляции. Затем объявляется тендер, и инвесторы пойдут. В этом нет сомнения, если все будет четко просчитано и работать по прозрачным и понятным схемам. В Томской области мы модернизировали ЖКХ именно так. Там уже 74% сферы ЖКХ отдано частным фирмам и они ведут или уже провели масштабную реконструкцию. Это ведь надежный постоянный этот бизнес, который будет давать доход очень долгие годы, поэтому инвесторы идут в эту сферу. При условии, что государство с ними работает как партнер.
— На Ваш взгляд, почему в Бурятию приходит так мало инвестиций, мало серьезных бизнесменов с масштабными проектами?
— Здесь нужно проявлять активность, бурную активность. Когда бизнес разговаривает с исполнительной властью, ему сразу понятно, на сколько продвинута и расположена эта власть к бизнесу. Бизнес надо любить. Его надо холить, как маленького ребенка, понимать, тогда он пойдет сюда. Рыба ищет где глубже, а любой человек — где лучше. Предприниматель думает: зачем я буду вкладываться в Бурятию, если в Иркутске мне проще работать, там меня любят, а здесь ,%-o на дух не воспринимают. Мало того, многие люди думают: эти сволочи коммерсанты опять пришли нашу землю грабить. Такое отношение бывает. Нужно менять этот менталитет. Нужно понимать, кто нам приносит деньги и процветание.
— Судя по ближайшим планам, деньги нам принести должны туристы. А поедут ли они к нам? Есть скептические разговоры о том, что иностранцы не привыкли отдыхать при минус 40.
— Обязательно поедут. По мировым опросам, многие иностранцы грезят Байкалом. Ведь есть не менее экстремальные страны, где плюс 50, скажем, но там турбизнес процветает. И потом, минус сорок бывает все-таки редко. Зато у нас идеальная температура для горнолыжного спорта весной-осенью. Прекрасное солнечное лето. Но нужно нам всем постараться, чтобы иностранцам у нас понравилось.
К примеру, если приезжаешь за границу отдохнуть, там к тебе относятся как к самому дорогому человеку, они прямо любят тебя, причем искренне. Если мы хотим сделать туристическую зону, в которую потянутся миллионы, нужно понять, что самый главный человек здесь — турист. Он деньги нам принесет. Полный карман. Стоит только правильно все выстроить. Нужно, к примеру, обязательно привозить сюда профессионалов мирового уровня, которые уже много лет работают в сфере туризма, могут продвинуть бренд Байкала в других странах.
— У нас в республике очень мало сдается жилья. К примеру, частнику построить собственный дом очень сложно: в республике с ее просторами нет земли, не смотря на сотни тысяч гектаров леса нет стройматериалов, невозможно взять кредит под строительство и т.д.
— В Бурятии возводится 60 тысяч кв. метров жилья за год. Это ничто. Прежде всего, необходимо развивать ипотеку. В том числе под строительство. Нужно создать условия для людей, и они сами разовьют такие темпы строительства, что за ними никакой муниципалитет не угонится.
Нужно дать людям и землю, и стройматериал. Сегодня Улан-Удэ зажат границами, и сложился действительно странный дефицит земли под строительство. А потому нужно расширять границы за счет территорий прилегающих к городу районов. Как, к примеру, это делает Иркутск. Рядом с Улан-Удэ три населенных пункта с численностью 150 тысяч граждан. Если мы эти территории объединим, конечно же, с согласия населения, проведем на эти территории все коммуникации — и вопрос с землей под строительство будет снят. Мэр города Улан-Удэ с готовностью откликнулся на это предложение. Тогда всем желающим переехать из депрессивных населенных пунктов, так называемым самовольщикам, можно будет выделять участки под строительство.
Я вообще не понимаю сегодняшнее отношения к этим людям. Мне говорят: самовольщики нарушают закон. Я отвечаю: слушайте, что вы говорите, да это вы не создали условия людям, они же от безысходности бегут из деревни сюда, ставят на последние деньги домишки, а вы к ним как к преступникам относитесь. Pазве так можно? Это не они плохие, это мы плохие. Потому что видели, что люди едут, и ничего не делали, не создали условия. А потом еще и обвиняем их. Этого ни в коем случае нельзя делать.
Но землю дать — этого мало. Нужно еще из чего-то строить. Вы сами говорите, что в Бурятии очень много леса, а строить не из чего. Я глубоко убежден, что богатства республики должны принадлежать жителям республики. Лес должен стать достоянием людей. Надо принять решение, чтобы давать людям бесплатно лес на корню. Тем, кто желается строиться.
Причем сделать это нужно по умному. Ведь если только дать необходимый минимум леса на постройку дома, малообеспеченная семья этот лес срубит, а дом все равно не построит. Надо ведь еще и распилить древесину, и отопление провести, и шифер или черепицу купить, и т.д. На дом в среднем уходит 100 кубов леса. Так вот надо выделять не 100 кубов леса, а 300. Чтобы 200 кубов можно было реализовать и на эти деньги построить дом. То есть жилищную проблему мы можем решить без проблем, была бы воля на это и правильная схема решения. Люди желают строить дома, надо дать им эту возможность. Жить в богатой природными ресурсами республике и быть при этом бедными противоестественно.
— Как будет решаться проблема аварийного жилья?
— Здесь также нужен грамотный подход. Я задаю чиновникам вопрос: есть проблема с аварийным жильем? Есть. Что делать будем? Не знаем, дайте денег, построим новое. Я отвечаю: жилье построите, 50 аварийных домов расселите и думаете — проблему решите? Нет, завтра нужно будет построить еще 50 домов и просить на них деньги, потом еще. И так сколько я буду к этому вопросу возвращаться? Нет, должна быть система четкая и понятная. Начинаем разбираться.
Спрашиваю: а на каких условиях даете жилье? Бесплатно даем. Постойте, так где социальная справедливость? Одни покупают квартиры за свои кровные, другие берут даром. Так не пойдет. Мы ведь должны гарантировать равнодоступность бюджета. Мне говорят: у него есть квартира. Ну и что, он ее ЗАРАБОТАЛ. То есть человек не должен бесплатно брать жилье у государства, он должен брать его в аренду и платить по тарифу. А где аккумулироваться должны быть деньги? Правильно, у собственника. В муниципальном бюджете. Я спрашиваю у ваших специалистов: деньги сейчас в бюджет поступают? Нет. Разве это дело? Жилье должно сдаваться в аренду, тогда эти дома окупятся, и мы сможем строить новые и расселять аварийные. Вопрос закрыт.
— Вячеслав Владимирович, с вашим приходом люди связывают серьезные надежды. Все ждут перемен, будут ли реально эти перемены?
— Безусловно, и очень существенные. Бурятия довольно скоро изменится кардинально. Перемены в республике неизбежны. Oрактически по всем отраслям. Я встречался с представителями различных фракций Хурала, затем отдельно с каждым комитетом. Я обозначил стратегию развития республики. В деталях рассказал, каким путем мы пойдем, что конкретно будем делать, как развиваться. У людей глаза загорелись. Я нашел понимание, поддержку.
— Определенные политические силы некоторое время лоббировали, как могли, назначение местного, титульного президента. Для большинства политиков ваша кандидатура стала полной неожиданностью, тогда как люди, судя по опросам и звонкам в редакцию, восприняли назначение в основном положительно. Вас что-то шокировало в общении с депутатами?
- Нет. Абсолютно ничего. В общении с депутатами не возникло никаких проблем. Мы говорим на одном языке, понимаем друг друга. Я познакомился с очень многими талантливыми бизнесменами.
И вы правильно сказали, что это больше на уровне политики муссировался вопрос о необходимости местного, титульного президента. Обычные люди проще к этому относятся, я в этом убедился. Населению важно, чтобы жизнь стала лучше, достойнее.
Я сделаю все, чтобы нация развивалась, язык, культура. Это для меня очень важно. Но в кадровой политике первостепенную роль должна играть не национальность, а профессионализм, честность и желание перемен, способность обеспечить эти перемены. Самое главное сейчас должна быть четкая программа действий, которая бы консолидировала все общество. Все эти разговоры о варягах и местных, возникновении национальных проблем связаны с ожиданием, неизвестностью, они пройдут сами по себе, когда мы начнем работать.
— Вы жесткий управленец?
— Да. Если договорились — все должно быть сделано. Я болтунов страшно не люблю, поэтому избавлюсь от них сразу же. Как и от коррупционеров.
— В Томской области вам уже пришлось пройти нечто похожее на то, что теперь предстоит в Бурятии. Наверное, этот опыт будет максимально использован.
— Я знаю, как пройти это путь. Примерно в 2000 году я пришел в Томскую область, там была экономически ситуация сложная, как, впрочем, и по всей стране. Задолженность по зарплате, долги в коммунальной сфере колоссальные. С 2000 года я выстраивал систему. Я не люблю решать проблемы по мере их поступления, в пожарном порядке. Мне надо понять глубину проблемы, понять корни и решить ее системно, сделать так, чтобы к этому я больше не возвращался.
— Я не могу не задать вам вопросы о семье. Чем занимается жена? Дети? Будете ли Вы перевозить их сюда, как они отнеслись к вашему назначению, находите ли вы поддержку в кругу самых близких людей?
— Жена у меня занимается воспитанием детей, она не работает после рождения второго ребенка. У нас есть договоренность: дети должны вырасти порядочными людьми, они не должны быть брошены. Я ведь работаю по 16—18 часов. Отца они не видели практически, поэтому мама всегда была рядом. Я, конечно же, стараюсь уделять им свое время. У нас загородный дом, в котором в субботу собирается вся семья. У меня трое детей: двое пацанов и девочка. Парни уже взрослые, оба работают, женаты. У одного уже двое детей. Но с удовольствием приезжают с семьями в наш дом, и мы прекрасно проводим время в кругу семьи. Я конечно люблю, когда мы все вместе собираемся. Мне говорили: вот дом построишь, а туда никого не затянешь, у детей уже своя жизнь. Ничего подобного — нам по прежнему интересно друг с другом, мы остаемся одной большой семьей.
Дочка у нас закончила 10-й класс, пойдет в 11-й, срывать ее с места сейчас, конечно, не хотелось бы. У меня же здесь пока нет жилья. Первое время мне придется жить в гостинице. Как только у меня появится служебная квартира, жена приедет сюда, а дочь останется со старшим сыном в Томске, ей нужно оканчивать школу. Жена прожила в Бурятии семь лет, она здесь училась в школе. Родилась в Москве, маленькой девочкой переехала в Улан-Удэ. И только в девятом классе ее отцавоенного перевели в Томск. В 9—10 классах и в институте она уже училась в Томске. Там мы и познакомились. Вот такая судьба. Поэтому Улан-Удэ для нее в каком-то смысле родной город, она стремиться сюда приехать.
К новому назначению все родные отнеслись с пониманием. Они абсолютно точно знают, что я человек государственный, работаю где необходимо и столько, сколько необходимо. Не сколько могу, а сколько надо. Привыкли к моим командировкам, я ведь очень часто и из Томска уезжал и дома редко бывал. Я не люблю сидеть на одном месте: под лежачий камень вода не течет. В Москву постоянно летал, ведь многое в столице решается. Если не ездить за границу, не решать экономические вопросы с помощью контактов, не организовывать товарные потоки, то ничего не будет. Можно просидеть дома и гордиться республикой сколько угодно, только кушать будет нечего.
В ближайшее время я никого не звал сюда из родных, но они в ультимативной форме мне заявили, что на инаугурацию приедут все. Так что в этот важный момент моя семья будет рядом.