"Получается что-то любопытное"
Кабинет главного режиссера. Здесь все на своих местах. Большое окно освещает массивный стол. Сбоку работает телевизор: вот-вот покажут рекламный ролик премьерного спектакля. Главный режиссер сидит за столом, то и дело поглядывая на экран.
— Недавно я наткнулся на интервью с Евгением Зайдом, режиссером, который был в театре до меня. То, что он хотел привнести в театр, хочу привнести и я. И все режиссеры, которые в то или иное время работали здесь, говорили о том, что они сделают что-то такое, чего еще не было! На мой взгляд, озвучивать идеи, конечно, надо. Но лучше все-таки делать, а не говорить. Поэтому обойдемся без лозунгов. Я не могу сказать: "Я хочу создать театр". Театр уже создан. У него своя история, традиции, которые мне безумно нравятся. Главное — все это не сломать. И делать то, что я умею, то есть ставить хорошие профессиональные спектакли. И попытаться организовать команду, которая способна осуществлять любые постановочные проблемы на сцене. Театром я занимаюсь с 17 лет. За это время у меня, естественно, сложился свой взгляд на театральный мир. Каким я его вижу, таким я его и делаю. Театр для меня — это коллектив единомышленников, коллектив профессионалов. Если они меня слышат, то получается что-то любопытное. У меня есть театральное имя. Мои спектакли получали первые премии на фестивалях. И они будут получать первые места. Теперь уже с русским драматическим. У меня много идей, которые сделают театр более общественно значимым. Я верю, это будет так. В противном случае нечего и начинать, правильно? Но сейчас я заявлять их не буду. Я живу здесь и сам себе завидую. Потому что театр мне безумно нравится. Культура актерская — восхитительная. Атмосфера в театре — домашняя. Есть проблемы, которые вполне решаемы. Существуют все предпосылки того, что получится что-то любопытное. Я не чувствую дискомфорта ни в этом кабинете, ни на сцене, ни в зале.
Я влюблен в них
Владимир Хрущев достает две большие кружки. Делает глоток бодрящего кофе.
— Я влюблен в них. Буквально вчера вечером поймал себя на мысли, что я обожаю актеров театра, настолько мы друг друга понимаем, настолько интересно идет наша работа. Я их, конечно, замотал. Они уже устали, потому что пьеса-то разговорная, сложная. Реплика на реплику лезет, реплика репликой погоняет. Трудно это выучить. Но они понимают меня и слышат. Им интересно со мной, но мне с ними еще интересней. И я это говорю совершенно искренне. Не для того, чтобы меня полюбили. Нет. Есть актеры, которых я не принимаю, не люблю. Так бывает. И это будет — никуда от этого не денешься.
Сделать спектакль — значит зачать ребенка
За окном осень рисует свои картины. И дым идущий от кружки — наверное, тоже дело ее рук.
— Что такое спектакль? Спектакль равноценен зачатию ребенка. Одно дело — ты занимаешься любовью с женщиной, которая не нравится. А другое дело — человек нравится, и ты хочешь иметь от него ребенка. Это совершенно разные вещи. Тоже самое можно сказать по отношению к спектаклю. Тебе нравится спектакль, нравятся актеры. И этот ребенок рождается любимым. И когда придет зритель, он родится у него на глазах. Пусть он будет, может быть, хроменький, не здоровенький — всякое бывает. Но он наш. Мы его любим. Все должно рождаться в любви. Любовь — это знаешь, что такое? Любовь — это не когда в глаза друг другу смотрят. Любовь — это когда смотрят в одну сторону. Мы должны смотреть в одну сторону. Что такое любить актера? Это значит поставить хороший спектакль, где бы он максимально раскрылся. Даже если для этого мне придется кричать на него, зажимать в угол, материть. Вот что есть любовь режиссера к актеру — дать ему возможность раскрыться.
Не заводи романов на своей лестнице
Франция — это кудряшки, французское "r", произнести которое у меня все никак не получается, и красавчик Дэвид Бэль. Мне нравится Франция.
— "Играем в дружную семью, или Гарнир пофранцузски" — это французская комедия положений Марка Камоллети. Идея пьесы очень простая: не заводи романов на своей лестнице. Это французская поговорка. Премьера этого спектакля была еще летом. Тогда режиссером была студентка ГИТИСа. У нас же тройственный союз — министерство, ГИТИС, театр. Студенты ГИТИСа приезжают сюда и ставят здесь свои дипломные спектакли. Представляете, как здорово! У нас тут такая экспериментальная площадка. Это была ее первая работа. Девочка, естественно, оказалась малоопытной и очень амбициозной. Она захотела сказать миру что-то свое. При этом автор, Марк Камоллети, был напрочь забыт. И мне сейчас приходится возвращать автора автору. Делать совершено новый спектакль.
По-русски это звучит матом
На мой взгляд, мат — это набор букв, где гласных больше, чем согласных. Иногда я их тоже произношу.
— Автор пьесы — один из самых популярных драматургов Парижа. Его пьеса "Анна, Анна" вошла в книгу рекордов Гиннесса как самая ставящаяся. Это человек, который мастерски владеет словом. У него есть свой театр во Франции — "Мишель". Им написано множество пьес в специфическом жанре "театр бульваров". Раньше во Франции на бульваре Сан-Мишель стояли маленькие театры. Конкуренция была мощная, поэтому пьесы писались быстро, буквально за два-три дня. За неделю ставились спектакли. Это было давно. Но принцип остался тот же: посмеяться над собой. И, как правило, ситуации описывались однотипные: муж, жена, любовник, любовница... Но в этой пьесе, на мой взгляд, помимо смеха и нелепости есть еще определенный смысл. Российский смысл. Очень хороший: "Не заводи роман на лестнице". По-русски это звучит по-другому. Как звучит? Матом. Не знаете разве?
Теперь просто стыдно не иметь любовников
На последнем занятии французского я выучила фразу "Je…n sais pas" — "Я не знаю". По-моему, очень полезная фраза.
— Потому что во Франции отношение к роману на стороне другое. У нас завел любовника и сидишь боишься. Не дай бог узнают! А там все кричат об этом. И сейчас наметилась такая тенденция: все гламурное общество хвастается количеством любовников, любовниц. То есть у нас это тоже становится нормой. Сексуальная революция прошла, нормы сдвинулись, точка отсчета сдвинулась. Теперь просто стыдно не иметь любовников.
Эту мысль мы, конечно, не выпячиваем Неужели Дэвид Бэль считает нормальным иметь любовницу?!
— Как я к этому отношусь? Я считаю, что это нормальный путь развития общества. Нельзя говорить, что романы на стороне — это бяка. И спектакль говорит: "Да заводи ты любовников, господи!". Только про жену не забывай! И домой не веди любовницу. Но это по сюжету. А если говорить о смысловой нагрузке, то автором заложен более глубокий смысл. Есть муж. Есть жена. Они богом сведены вместе. Ну обрати ты внимание на своего ближнего! На свою жену. Может, она не такая уж и стерва. И, может быть, хорошо, что все это произошло. В конце концов, они все равно остаются вместе. Они друг другу все прощают. Надо уметь все прощать. И эту мысль мы, конечно, не выпячиваем, тихо ребусов не разгадываем. Но он там есть. Мы лишь порционно даем его зрителю.
Я — главный режиссер
В русском драматическом действительно грядут перемены.
— Я взялся за этот спектакль по одной простой причине. Посмотрите: старая программка. Видите, что здесь написано? "Главный режиссер — Владимир Хрущев". Меня еще не было, а в программке объявлено о том, что я — главный режиссер. А коль я главный режиссер, значит за все в ответе. За каждый спектакль. Поэтому я должен был сделать так, чтобы было все качественно. "Играем в дружную семью, или Гарнир по-французски" — премьерная пьеса. Очень хорошая, смешная, веселая. Я думаю, она будет и коммерчески успешной. Тем более спектакль "Он, она, окно, покойник", который пользовался большой популярностью, был списан по ряду причин. И нам теперь нужен такой же по качеству спектакль.
Знаете, чего я больше всего боюсь?
Ему, по-моему, даже вопросов не нужно задавать. Похоже, что я нашла человека, разговор с которым можно оформить в виде интервью.
— Знаете, чего я больше всего боюсь? Сделать хороший спектакль — не вопрос. Я боюсь разочарования. Если мои пузыри каким-то образом останутся пузырями. Не хотелось бы разочаровываться. Я хочу, чтобы все было так, как мне нравится. Чтобы мне все нравилось, нравилось, нравилось: