Город Солнца для трудных подростков
Внутри это просто дети
Рассказывая о своих подопечных, Анатолий Григорьевич не скрывает горечи. Здесь у каждого ребенка своя страшная история одиночества. На глазах одного из воспитанников и его младшей сестренки отец убил и расчленил мать, девочка с тех пор не разговаривает. Другой случай: родной отец после смерти жены запил и стал подкладывать десятилетнюю дочь любому желающему за сто грамм водки, в результате девочка панически стала бояться мужчин и заболела сифилисом. Виной всех этих сломанных судеб, как правило, становятся родители.
— Волосы встают на голове, как послушаешь, сколько пришлось пережить этим еще маленьким мальчишкам и девчонкам, — рассказывает Анатолий Григорьевич. — Сердце сжимается, жутко становится от их беззащитности. А ведь они ни в чем не виноваты. Жизнь заставляет этих детей воровать, ведь им и одеваться надо, и есть, из-за этого большинство и не учится, не говоря уже о том, чтобы посещать кружки и секции. Это с виду они такие злюки, а поговоришь с ними — они, как цветочки, открываются. Столько творчества в них, сколько энергии, а сколько вундеркиндов! И рисуют, и стихи пишут. Вот посмотрите, какие картины мне дети дарят!
Центр социально-трудовой адаптации и профориентации "Эдельвейс" возник на базе обычного Дома творчества в далеком 1994 году, во времена постперестроечных реформ, когда на улицах города появились первые беспризорные дети. Анатолий Григорьевич работал тогда начальником цеха на авиазаводе, в нагрузку давал уроки труда для старшеклассников, которые помогали заводу в сборке мелких деталей, одновременно получая и профессию, и небольшие деньги.
Когда началась перестройка, подведомственный заводу центр детского творчества, преобразованный Анатолием Григорьевичем в центр для трудных подростков, передали в управление образования. Сейчас в центре функционирует шесть мини-клубов творчества, раскиданных по всему Загорску. Здесь дети бесплатно имеют возможность заниматься " велосекции, в шахматном кружке, в авиамодельном клубе, а также вольной борьбой, тяжелой атлетикой, картингом.
К сожалению, большинство клубов ютится в маленьких полуподвальных помещениях, где душно и сыро, а денег на развитие кружков и вовсе не выделяется, и только благодаря фанатизму воспитателей и директора центра все клубы продолжают работать, ведь очередного предательства со стороны взрослых эти дети уже не смогут простить.
В летний лагерь — с ножами и пистолетами
В летние месяцы "Эдельвейс" живет особенной жизнью. В детский лагерь "Чайка", когда-то построенный первыми воспитателями и питомцами центра, со всего города съезжаются подростки 14—17 лет. Все они состоят на учете в детской комнате милиции, многие уже судимы. Чтобы сдружить их, расшевелить и вернуть им веру в себя, требуется немало сил и терпения. Затравленные ребятишки, колючие, как ежики, едут сюда готовыми дать отпор любому и никак не поймут, что здесь их никто не собирается обижать. У Анатолия Григорьевича собран уже целый арсенал оружия, с которым приезжают эти дети на отдых.
— Кинжалы привозят, пистолеты самодельные, — улыбаясь, вспоминает Анатолий Григорьевич. — Я у детей спрашиваю: "Для чего вы это все сюда привезли? Вы же в лагерь отдыхать приехали, а не воевать". Отвечают просто, как дети: "Так, на всякий случай". Вообще, первая неделя в лагере — это страшная неделя. Идет адаптация ко всему: к новым друзьям, к хорошей еде, к доброму отношению. Большинство ребят приезжает в лагерь и сразу заявляет: "На фига нам эти конкурсы, да не будем мы танцевать, не надо нам этого".
Или увидят хлеб, воруют и прячут под подушки. Я говорю им: "Ребята, зачем вы воруете, хлеб у вас высохнет, вы его выбросите, приходите в любое время в столовую, ешьте". У нас ведь усиленное питание. Неделю они привыкают, а потом понимают, что им в лагере рады, им хорошо, начинают постепенно раскрепощаться, делать концертные программы, а работать, как в первые дни, их я уже не заставляю.
Не все идеально
Дети здесь не только отдыхают, но и работают, получая по окончании сезона столько денег, сколько часов проработали на поле, заготовке дров или сборе лекарственных трав. Многие поначалу не хотят трудиться — им легче вытащить кошелек, чем надрываться в поле. Потом привыкают, ведь лагерь находится на самообслуживании. Здесь нет взрослых, которые бы ухаживали за ними: красят, белят, стирают, даже вставляют стекла в окна сами воспитанники. Работают бригадами по десять человек, бригадами же обдумывают мероприятия, которые ежедневно проводятся в лагере. Вечером — дискотека и разговоры у костра.
— Дело в том, что эти ребятишки не привыкли, что их слушают, что их проблемы кого-то волнуют, — говорит Анатолий Григорьевич. — Им некому душу раскрыть. Дома их вообще не замечают, на улице со сверстниками совсем другие разговоры — о том, где и что украсть. А сядут они у костра, песню споют, души и начинают раскрываться. Лекции читать таким детям бесполезно, не воспримут, а вот у костра, закинешь вопрос, к примеру, о наркомании — они и откликаются.
К каждому ребенку, на мой взгляд, должен быть свой подход. Вода камень точит, а если ребенку постоянно твердят, что он дурак, что его никто не любит, что он ненормальный, то он и будет плохим, хоть и хороший на самом деле. Потому что он привык к этому. С детьми я всегда так разговариваю. Вот он что-то натворил, я говорю: давай, сядем, поговорим, я с тобой ругаться не хочу. Я тебе сделал добро, все у тебя есть, но почему ты ко мне так относишься? Давай поменяемся ролями: ты — это я, придумай сам себе наказание. И какое, вы думаете, для них самое страшное наказание? Дети не хотят, чтобы их увозили из лагеря.
Конечно же, не все в лагере идеально и просто. Бывают и драки, ссоры с воспитателями, поножовщина. На руке у Анатолия Григорьевича до сих пор глубокий шрам от ножа, который он получил, разнимая парней, встав между ними. Только его авторитет и педагогический дар помогли тогда урегулировать ситуацию. Бывает и такое, что молодые воспитатели не могут справиться с распоясавшейся молодежью.
— Я всегда говорю воспитателям: не кричите на детей, с ними всегда можно спокойно поговорить и все выяснить, — рассказывает Анатолий Григорьевич. — Был у нас такой случай. Наши парни пошли гальку разгружать, воспитатель на них голос повысила, я выхожу — шум, крик. Мальчишки кричат: "Да мы тебя сейчас здесь закопаем, тебя никто не найдет". Еле их разогнал. Было и такое, что дети заставили воспитателя стирать всей бригаде носки. С детьми нужно быть психологами, чтобы и на шею не садились, и слушали.
Перевоспитать родителей
В прошлом году в качестве эксперимента вместе с трудными подростками в лагере отдыхали дети-инвалиды. Директор центра связался с организацией инвалидов "Байкальская перспектива", и двадцать больных ДЦП детей приехали в "Чайку".
— Мы очень боялись, что наши дети начнут смеяться над ними или обзываться, — вспоминает Анатолий Григорьевич. — Но они удивительно нежно и по-доброму встретили больных детишек. У нас в столовой крыльцо высокое, так они брали их на руки и заносили. Ухаживали за ними, как будто в них проснулись материнские и отцовские чувства. Я потом своих собрал и говорю: "Посмотрите, как живут эти ребятишки, что у них впереди, как они тянутся к жизни, рвутся учиться, а у вас есть главное — здоровье, и вы совсем не цените этого". Тот сезон прошел просто прекрасно, дети так сдружились, что разъезжались со слезами, просили еще раз организовать совместный отдых.
На следующий сезон в лагерь вместе с детьми привезли их родителей. Двадцать алкоголиков с радостью откликнулись на возможность три дня бесплатно отдохнуть на природе. Директор лагеря на свой страх и риск привез в лагерь взрослых людей, которых уже трудно как-то перевоспитывать и переделать.
— Мне хотелось показать им, какие хорошие у них дети, как они нуждаются в их любви и ласке, — рассказывает директор. — Родители думали, что едут отдыхать на курорт, потому набрали с собой водки и закуски. Приехали уже поддатые. При выходе из автобуса в их сумках загремели бутылки. Я открываю сумки, вытаскиваю бутылки и на их глазах бью их. Они, конечно, в крик, давай возмущаться. Предложил им уехать, но никто не захотел. Ночь они, видимо, пропили, а утром получили, как и их дети, задание — собирать травы. Им тяжело, а опохмелиться нечем, жара.
Приходят на обед вместе с ребятами и приносят маленький мешочек травы. Я им говорю: "Милые мои, вы не заработали обеда. Ваши дети по два-три мешка приносят. Я сейчас организую линейку и покажу вашим детям, как вы работали, пусть вам будет стыдно. Вы посмотрите, какие у вас дети хорошие, они все умеют, и им будет стыдно за вас". Через час они вернулись с полными мешками.
После обеда родители точно так же, как и дети, готовили концертную программу, выступали на сцене. Психологи провели с родителями и их детьми тренинги. Неизвестно, сделали ли родители после той поездки хоть какие-то выводы, изменились ли. Трех дней для восстановления потерянного доверия и любви, конечно же, не достаточно, но если хоть один из отцов стал после этого ближе своему ребенку, эксперимент был проведен не зря.
Директор центра уверен, что родители должны нести суровое наказание за плохое воспитание детей. Работа с родителями таких подростков практически не ведется. Государство просто избавляет родителей от детей — лишает их родительских прав, и все.
— Я однажды в колодец заглянул, — вспоминает Анатолий Григорьевич. — Пахнет ацетоном и клеем. Там вместе со старшим братом девочка лет шести, она путем и говорить-то не может. Мы привезли их домой. Нам еле открыли. Вышла их полуголая мама, выглянул сожитель, оба пьяные. На столе — пустые бутылки, грязь, а на стульях в телогрейке лежит еще один маленький ребенок. Чтобы лишить мать родительских прав нужно время, а этим детям куда идти? Некуда. У нас ведь как? Рейды проведут, выявят беспризорников — и все. Дети возвращаются домой, где снова видят пьющих родителей, и вновь возвращаются в подвал.
Построить деревню и умереть
У директора центра есть мечта — построить для своих воспитанников на базе лагеря "Чайка" целую деревню, в которой они могли бы жить круглогодично, а не только летом. С этой мыслью он ложится и встает, ее постоянно продвигает на всех конференциях. Дела в решении этого вопроса идут, директора поддерживает и администрация города, и президент, но пока все упирается в деньги, вернее, в их отсутствие.
— У меня уже давно родилась идея создать подростковую деревню, куда можно было бы из всех подвалов собрать ребятишек, дать им образование, кров, накормить и обогреть, — делится Анатолий Григорьевич. — Видели бы вы, как плачут и не хотят уезжать из лагеря дети после летних каникул! Мы только начнем с ними работу, сезон заканчивается, и они вновь попадают в свою среду, снова начинают пить, наркоманить, бродяжничать.
А боль-то для них какая! Они пожили в нормальных условиях — и их снова ломают. Я готов все свои деньги отдать, только чтобы дети не страдали. Я уже и расчеты все сделал, мы и с ребятами общались по этому поводу. Нам нужен только первоначальный капитал, а потом мы перейдем на самоокупаемость. Посадим картошку, огород, сад у нас есть, проживем! Подкопим денег, коровушку купим. Бывает, сидим у костра, мечтаем, как бы здорово было жить одной большой семьей.
Дети поддерживают "батяню" двумя руками. Готовы работать и помогать ему во всем. На помощь придут и уже взрослые воспитанники центра, получившие специальность и вставшие на ноги, благо никто из них не забывает родной лагерь и его руководителя Анатолия Розенко.
— Мы уже практически потеряли два поколения детей, дальше просто некуда. Если мы не начнем обращать внимание на детей, мы потеряем себя.