Принять огонь на себя!
Эту страну можно пройти, но завоевать нельзя!
О своих военных воспоминаниях рассказывает майор запаса, кавалер ордена "Красной звезды" Валерий Бадмацыренов:
— В Афганистан я прибыл 5 декабря 1986 года из западной группы войск в Германии в составе авиационной эскадрильи. Действительно, в тот период холодной войны угроза была реальной. Мы заменили своих товарищей в Кабуле, — вспоминает Валерий Дашеевич. — Они улетали домой в Союз, прослужив год, мы занимали их места. Какие были у них лица... Радостные, восторженные, что остались в живых, что едут домой!
На прощанье отслужившие делились воспоминаниями, боевым опытом и необходимыми знаниями: к примеру, как надо общаться с местным населением.
— Первое, что нам показали — огромный столб, поставленный по приказу самого Александра Македонского, завоевавшего полмира , который только этим и обозначил свое присутствие в Афганистане и оставил слова потомкам: "Эту страну можно пройти, но завоевать нельзя". Стоит он южнее центра Кабула, на горе.
Поместили всю авиационную эскадрилью — это 20 экипажей — в барак, по шесть человек на комнату. Боевой задачей советских летчиков было прикрытие пехотинцев.
— Мы прикрывали наши колонны с неба. Ведь танк пока подъедет, сколько времени уйдет! А здесь они звонят и сообщают: "У нас засада, помощь нужна!" — и мы на месте. Ребята из пехоты нам часто рассказывали о том, что, пока мы кружили над ними, ни одна сволочь по ним не стреляла!
Закон войны
По прибытии советские летчики, а вместе с ними и Валерий сразу стали изучать район полетов в радиусе 300 км — это почти весь Афган. Облетав все посты, летчики приступали к прикрытию самолетов, прилетающих из Союза и вылетающих туда.
— Мирные гражданские самолеты летали над Кабулом как у себя на родине, — рассказывает летчик. — Им было наплевать на опасные зоны и на то, что у них нет "ловушек". Поэтому мы летали под самолетами на предельной скорости и всегда были готовы принять огонь зенитных ракет на себя.
Природа тоже вносила свои коррективы. Зимой наступало затишье, снегом заваливало все перевалы и тропы. Душманы шли на перемирие, клянясь в дружбе на век, но с таянием снегов дружба почему-то забывалась.
Опасность была везде
Как вспоминает ветеран, народ Афганистана в большинстве своем живет очень бедно.
— Скажут жителю Афгана: "Убивай неверных, и ты получишь вознаграждение". Они и стараются. Вот для таких душманов и шли поставки вооружения, боеприпасов и долларов из-за границы, в основном из Пакистана.
Поэтому в Кабуле передвигаться за пределами военной части было опасно. Ходили только по двое-трое и обязательно с личным оружием.
В Пакистане было несколько лагерей беженцев, там же расположились учебные центры, где проходили боевую подготовку духи. После учебы и отдыха они шли, тайными тропами рассасываясь по всему Афганистану, устраивая тайные базы и укрепрайоны. Из них они делали вылазки для выполнения своих целей и задач по уничтожению "шурави" т.е. советских солдат и "демократов" — дружественное к нам население. В 1987 году, когда я там был, такое перемирие продолжалось до конца апреля. За это время мы выполняли обычные полеты по прикрытию самолетов.
При масштабной операции, когда выдвигались воинские части с боевой техникой на исходные рубежи, воздушное прикрытие было постоянным.
На вероятных путях отхода или точном определении баз душманов высаживался воздушный десант с вертолетов для их уничтожения.
— Конечно, "духи" не ждали, когда их возьмут тепленькими в постели, — рассказывает майор запаса. — Имея на руках ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс), "стингер", крупнокалиберный пулемет ДШК, гранатометы и стрелковое оружие, они все это пускали в ход. С высоты, когда по тебе работает ДШК, первое впечатление, что это какое-то строительство и идут электросварочные работы, но потом до сознания доходит: откуда среди диких скал взяться стройке, это просто хотят тебя убить... При выходе из Афганистана в моей эскадрилье были потери. Были сбиты семь вертолетов, четыре экипажа погибли.
Мы спаслись на парашютах, но оператору не повезло, его отнесло к духам. Спасибо нашей пехоте — отбили. Но его успели ранить. Сейчас он инвалид, живет в Минске. Очень было грустно смотреть на бывшего веселого и здорового парня, в 25 лет оставшегося без ноги . Столько их было изуродованных, обгорелых тел, трупов твоих товарищей, с которыми ты еще вчера делился самым сокровенным!..
"Испытание мы вынесли с честью"!
Не все были готовы к военным реалиям.
— Мы относимся к смерти по-разному, особенно к гибели близких к нам людей, — рассуждает ветеран. — Например, мой напарник, прослужив почти до вывода, встретил родственника, который на следующий при перелете в Джелалабад был сбит. Толя был этим подавлен: вместе росли, и вдруг его нет... Он сразу ушел в "заразку" (медсанчасть, где лечили от желтухи, дизентерии и прочих заразных болезней). Пересидел там какое-то время, глушил водку, чтобы забыться. Командование с пониманием относилось к таким случаям. Командир полка сам запретил летать моему сменщику Коле Егорову, когда его сбили во второй раз.
Перед отъездом в Афганистан Валерий Дашеевич хотел взять с собой какой-нибудь талисман, амулет на удачу, но отец запретил, объяснив так: "Если ты возьмешь амулет, а потом невзначай потеряешь, то тебе на душе от этого будет плохо, а там, глядишь, и действительно, что-нибудь случится от такого расстройства. Ты лучше, если что, вспоминай нашу Бурятию, наши три священные горы, нас вспоминай — и спасешься". Именно так в трудные минуты Валерий и поступал. И правда — помогало.
— Нашу эскадрилью никакая хворь не брала, но были моменты, когда приходилось просить помощи у бога и мне, человеку, который воспитывался в развитом социализме, в духе атеизма, — рассказывает летчик. — Под Суруби, когда территория, казалось, была очищена от духов, вдруг падает прямо передо мной вертолет горящим факелом с малой высоты! В первую очередь сработал инстинкт самосохранения, сразу стал стрелять по предполагаемому месту пуска ракет. Выжил чудом!
Как уверяет Валерий Бадмацыренов, и страшно-то по-настоящему ему было не тогда, когда он вел бой в воздухе, а когда узнавал о гибели своих товарищей.
— Однажды мы попали под ночной обстрел. Все наше руководство было обстреляно и погибло. Командира полка за это чуть не отдали под суд — слишком много потерь. Самое тяжелое чувство — когда товарищи умирают, когда плечи устают таскать гробы. Тогда спасались только спиртным. Так расслаблялись. Иначе можно было просто свихнуться. Но, естественно, во время боевых вылетов мы неизменно были как стеклышко.
Не знаю, когда это придумали, но есть закон: семья или близкие воина, пропавшего без вести, пенсию не получают. Поэтому всех погибших, что бы от них ни оставалось, даже пепел, складывали в гроб и грузом "200" отправляли на родину самолетом, названым "Черным тюльпаном".
Наряду с боевыми буднями были у ребят и праздники, которые устраивали своими шефскими концертами артисты из Москвы и Ташкента, такие, как Розенбаум, Кобзон, Валентина Толкунова и другие. А что было, когда один раз приехали артистки, показывающие танец живота!
— Мы свистели, галдели, заставили на "бис" станцевать три раза и в то же время вспоминали об оставленных дома женах, невестах, — улыбаясь, вспоминает Валерий Дашеевич.
О той войне говорят разное, но с высоты 2007 года, вспоминая афганскую жизнь уже двадцатилетней давности, думаю, что испытание, выпавшее на наше поколение, мы вынесли с честью, — уверен офицер, — не опозорились перед отцами и дедами фронтовиками.
Какой летчик может прожить без неба? Валерий Дашеевич до сих пор мечтает о полетах. По его словам, война по ночам ему не снится, зато почти каждую ночь он снова летает, как прежде.