Развод по-кяхтински
"Все спрашивали, неужели я обворовала мужа"
Он — инспектор налоговой инспекции, она — владелица маленького кафе, в семье растут двое маленьких детей. Крах семьи начался с измены мужа, узнав о которой, жена подала на развод. Игорь и Лена (имена по этическим соображениям изменены) разводились почти два года. Игорь стал жить с другой женщиной, да и Лена за это время встретила хорошего человека — Сашу. Этим бы все и закончилось, но, как говорится, от любви до ненависти один шаг. Муж решил мстить бывшей жене и выбрал для этого необычный способ.
Когда Лена вместе с Сашей были в Монголии, в доме ее бывшего мужа произошла кража. Игорь пришел к родителям Лены и заявил, что это она причастна к пропаже вещей.
— Когда я вернулась из поездки, у нас с бывшим мужем состоялся разговор, — вспоминает Лена. — Я сказала Игорю: если ты уверен, что это я тебя обворовала, тогда пойдем в милицию, пусть сделают обыск, снимут отпечатки пальцев, чтобы ты голословно меня не обвинял. На руках у меня были документы о том, что в тот момент мы с Сашей были в Монголии. С мужем мы поругались и потом все же договорились, что он вредить больше небудет.
Но прошло совсем немного времени, и по маленькому городку поползли слухи о том, что Лена, которую все в Кяхте знают и которая прожила здесь всю жизнь, воровка.
— Каждый подходил ко мне и спрашивал: ты что, действительно Игоря обворовала? — рассказывает Лена. — И как оправдываться? Он наговаривает, а мои дети от этого страдают. Тогда я обратилась к мировым судьям с заявлением на оскорбление личности. Меня уговорили уладить дело мирным путем, дескать, он ведь отец твоих детей, зачем выносить сор из избы. Мы с ним тогда договорились: он перестает распространять эти слухи, а я забираю заявление. На этом и разошлись.
Ночь под пытками
Вскоре Лена с Сашей уехали во Владивосток, вернулись они только через год, и все началось с начала. На этот раз бывший муж объявил настоящую войну Лене. Правда, поначалу никто и не подумал, насколько жестокой будет его месть.
Днем 9 ноября 2005 года Сашу забрали в милицию. Никаких оснований, чтобы его задерживать, не было, потому он поехал со спокойным сердцем. Лена периодически звонила в отдел, спрашивала о Саше, ей отвечали, что с ним все нормально. Ничего страшного случиться и не могло: городок маленький, все друг друга знают, да и брат бывшего мужа работает заместителем начальника уголовного розыска, все-таки не чужой человек.
В шесть часов вечера Лена поехала в отдел. В это время в ОВД как раз было предпраздничное собрание в честь Дня милиции. Лена просидела в коридоре два часа, а когда собрание закончилось, никто ей ничего вразумительного сказать не смог. Сообщили лишь, что Сашу подозревают в той самой краже у ее бывшего мужа.
— Я подумала: разберутся и отпустят, — говорит Лена. — Приехала домой, и тут один мой знакомый сообщает мне: срочно что-нибудь делай, в отделе его бьют, выбивают явку с повинной, любыми путями вытаскивай его оттуда. Я хотела забрать его ночью, но в дежурной части мне сказали, что ночью никто никого не отпустит, Сашу никто не трогает, он сидит в камере для задержанных. Я позвонила знакомой женщине, адвокату, и мы договорились утром ехать в отдел.
10 ноября в отделе было торжественное собрание в честь Дня милиции, забрать Сашу уважаемому в городе адвокату удалось только в три часа дня, и то с большим трудом. На вопрос, есть ли в камере такой-то задержанный, ей ответили, что камеры пустые. Когда же пошли проверять, оказалось, что за решеткой сидит Саша, между тем он не проходил ни по каким документам как задержанный.
— По дороге домой смотрю, а Саша сидит никакой, взгляд мутный, — рассказывает Лена. — Спрашиваю: что случилось? Говорит — били. Домой приехали, а он весь в ссадинах, весь как будто по полу извалянный. Мы переоделись и пошли на станцию "скорой", сделали освидетельствование. На следующий день Сашу положили в хирургию, где он пролежал две недели: были отбиты внутренние органы, грудная клетка, а также было сотрясение головного мозга .
По словам мужчины, его били по голове, но сначала одевали спортивную шапочку, чтобы не было следов. По телу наносили ударами, надев боксерские перчатки, плевали в лицо, ставили на колени. Делали "восьмерку": одевали на выкрученные руки наручники и били. Кроме того, милиционеры применяли такие изощренные издевательства, о которых мужчина просил не писать.
— Кабинет, в котором меня били, маленький, пять на четыре, а их там пятеро, даже в угол не забьешься, — рассказывает Саша. — Окна специально закрывали раскладушкой, чтобы никто ничего не увидел. Они требовали, чтобы я дал показания против Лены, дескать, это она залезла в дом Игоря и все украла. Говорили: напиши, и мы ее закроем.
Когда унижения стали невозможными, Саша написал явку в повинной, взял вину на себя. Его заставляли писать под диктовку, как залез, что украл, несколько раз документ переписывался. В конце милиционеры потребовали поставить подпись и дату. Саша решил указать еще и время, узнал его у сотрудников и подписал — полтретьего ночи. Так поздно явку с повинной не делают. На суде обвиняемые попытались объяснить этот факт: дескать, Саша пришел в отдел еще вечером, засиделся.
"Мы сразу сказали, что пойдем до конца"
В числе тех, кто пытал парня, был двоюродный брат Игоря, занимающий в отделе не последнее место. Он работал по наводке своего брата и руководил в тот вечер действиями своих подчиненных. На суде он признался, что давно питает неприязнь к Лене.
— Доказательная база должна основываться на фактах, зачем же бить человека? — говорит Лена. — После всего произошедшего мы написали заявление в прокуратуру. Два-три раза наше дело прекращали, старались прикрыть. Но когда на пост прокурора республики пришел Валерий Петров, он поднял дело.
Первое время через своих знакомых и родных подследственные уговаривали, чтобы Саша забрал заявление. Но мы сразу сказали, что пойдем до конца. Среди родственников всех четверых много состоятельных людей Кяхты, есть судьи, работники администрации, все они поднялись против нас, как будто это мы во всем виноваты. Но разве можно было все так оставить, где же справедливость? На самом деле на этих оперов еще до нас уже возбуждались дела по побоям, но никто до конца их так и не доводил.
Десять месяцев дело находилось в суде. Все это время подозреваемые всеми правдами и неправдами пытались найти себе алиби. То на суд из Улан-Удэ приезжали сотрудники, которые утверждали, что именно той ночью два года назад главный подозреваемый был с ними, то кто-то из подследственных вспоминал, что в тот день был на именинах у ребенка.
Было и такое, что самого Сашу пытались привезти в отдел и снова допросить, только он после той ночи больше не решается заходить в здание ОВД. Когда же нашли пятого человека, который был той ночью при избиении Саши (им оказался стажер), он рассказал, что 10 ноября в отделе действительно били парня, рассказал, кого и как. Его рассказ полностью совпадал с показаниями Саши, правда, после этого, видимо, под давлением он изменил свои показания.
— Как мой бывший муж мог пойти на такое, несмотря на то, что у меня двое детей, есть своя жизнь? — сокрушается Лена. — Из-за всего произошедшего нам пришлось уехать из Кяхты. Сейчас мы уже два года живем в Улан-Удэ, боясь, что они еще что-нибудь придумают. Хотя мы прекрасно могли бы жить и там.
Прокуратура просила для главного организатора побоев 10 лет колонии, по девять — для остальных милиционеровм. 26 февраля суд Кяхтинского района огласил приговор по этому делу. По ст. 286 ч. 3 п. "а" УК РФ ("Превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия") заместителя начальника уголовного розыска приговорили к четырем годам колонии общего режима, трое остальных подследственных получили по три года.
Лена и Саша уверены, что подобного рода дела должны доходить до суда, иначе произвол может стать нормой, и тогда к органам власти пропадет всякое доверие:
— Никаких исковых заявлений мы не писали, никаких денег нам от них не нужно, наша цель — справедливость.