Битва за колхоз
Купили долги и разруху
— Идея по вложению средств в сельское хозяйство пришлась нам с Анатолием Петровичем Шараповым по душе, — рассказывает Юрий Мельчаков. — Единственное, что вызывало у меня сомнения, — прибыльность этого проекта. Но мы, понимаете, не ставили целью заработать здесь какие-то гигантские деньги. В большей степени нами руководило желание наладить жизнь хотя бы в отдельно взятом селе.
В процессе покупки выяснилось, например, то, что сами по себе сельчане толком даже бухгалтерию наладить не могут. Например, сумма долгов колхоза, которую назвал прежний председатель перед продажей, оказалась в несколько раз занижена. В начале речь шла о 1700 тыс. рублей, а фактически пришлось выплатить различным структурам и банкам более 5 миллионов. Просто председатель толком и сам не знал, кому и сколько он должен.
— Как только мы получили документы, дающие нам право распоряжаться приобретенной собственностью, тут же начались звонки с требованиями вернуть долги, — продолжает Юрий Михайлович. — Приходилось со всеми договариваться. Выяснилось, что колхоз и "Россельхозбанку" должен порядка 600 тысяч рублей. Пришлось их отдавать. Нам перешло по наследству 102 головы крупного рогатого скота, 48 лошадей — и все. На этом плюсы закончились.
Уладив финансовые проблемы, предприниматели погрузились в выяснение того, что же все-таки они приобрели. Хозяйство досталось незавидное. Например, ферма в Нижнем Убукуне к тому моменту фактически прекратила свое существование. От телятника остались голые стены — крышу и все, что когда-то было внутри помещения, растащили местные жители. Те же мародеры поработали и над зданием фермы, оставив новым хозяевам только каркас. А что оставалось делать брошенным на произвол судьбы людям? Деревенские жители жили все эти годы не просто плохо, их прозябание жизнью назвать сложно.
Люди ели комбикорм
— Информация, которую мы получали тогда, скажу честно — меня шокировала, — вспоминает Юрий Мельчаков. — Выяснилось, например, что средняя заработная плата у рядового работника колхоза за последние шесть лет составила 215 рублей! И даже эти деньги им выплачивались в натуральном виде. Восемь лет они заработанные средства получали то зерном, то комбикормом. Видимо, его и ели... Когда мы интересовались у потенциальных работников, какая заработная плата могла бы их устроить, все в один голос отвечали, что для них предел мечтаний — 1,5 тысячи рублей в месяц!
Впрочем, многие сельчане за это время совсем разучилось работать и даже за хорошие по местным меркам деньги не горят желанием вернуться на ферму к прежней профессии.
— Меня это очень расстраивает, — с грустью в голосе говорит Юрий Михайлович. — Единицы готовы к новой жизни, стремятся изменить, переломить ситуацию. Большинство людей из оставшихся на селе можно отнести к категории хронических алкоголиков. Как работать с таким народом — не знаю. Куда ни кинься, за что не возьмись — кругом есть люди, которые оказываются недобросовестными, ненадежными. Ни меры ответственности, ни благодарности, ни желания трудиться — ничего нет.
Но даже если ты сумел выжить на селе в сложные годы и не потерял способности трудиться, вырваться из нищеты своими силами все равно очень сложно. Просто в силу того, что, несмотря на заверения властей, получить поддержку государства и банка простому человеку практически нереально. Но, даже выбив кредиты, сельское хозяйство все равно остается один на один со своими проблемами.
— Начну с того, что рядовому сельчанину, пожелавшему открыть свое дело, получить такой кредит, какой выбили мы, нереально, — говорит Юрий Михайлович. — Представьте себе, чтобы взять сумму, скажем, в 300 тысяч рублей, человеку надо заложить имущество на 600 тысяч. Откуда у сельчанина имущество на 600 тысяч рублей? Теперь о нашем кредите. Государство взяло на себя обязательство платить лишь две трети от ставки по нашему кредиту, остальное платим мы сами. Это, конечно, заметная помощь, но на этом она и заканчивается.
Переход через горы
И тем не менее, упорным трудом двум предпринимателям удалось переломить ситуацию. Люди стали получать стабильную, хотя, конечно, весьма скромную зарплату. Живности в колхозе стало значительно больше. Поголовье крупного рогатого скота теперь составляет порядка 600 голов. При этом большая его часть — племенные коровы. Имеются также около 700 овец, немного лошадей, свиней. Последняя партия КРС была самая большая — 150 голов. Год назад совершили перегон стада через горы из Тарбагатая в Селенгинский район.
— Картина была живописная, — вспоминает Юрий Михайлович. — Стадо коров в сопровождении джипа, который выполнял функцию пастуха. Если были свидетели этого действа, то их удивлению, наверное, не было предела.
Отстроили новое здание фермы и телятника, снабдив его новым оборудованием из Германии. Постепенно пополнили автопарк, закупив тракторы и другую нужную в сельском хозяйстве технику. И главная положительная тенденция — сюда стали приезжать работать люди из города.
— Я вернулся сюда в конце прошлого года, — рассказал в интервью заместитель исполнительного директора Владимир Тудупов. — А вообще в нашем колхозе проработал тридцать лет. В 1992 работы совсем не стало, и пришлось в город уехать на заработки. Потом товарищи мне сказали, что в родной деревне люди появились, которые ферму восстановили. Я решил приехать, посмотреть. И остался.
Обзавелся колхоз и молодыми специалистами. Теперь здесь трудится выпускник и аспирант сельхозакадемии Дмитрий Маляров.
— После защиты дипломной работы приехал сюда. Потому что мои родители всю жизнь проработали на земле, в колхозе, — поделился Дмитрий. — Я считаю, что будущее у села будет только в том случае, если государство сделает упор на комплексный подход. Все основные сферы — образование, здравоохранение, культура, сельское хозяйство должны развиваться параллельно. Молодежь, приехав работать на село, должна быть уверена в том, что здесь будут больница, детский сад, школа, клуб, а главное — достойная зарплата. Тогда и село омолодится, и будет желание поднимать сельское хозяйство.
Поставили на карту все
Сегодня на ферме, которая еще два года тому назад пустовала, трудятся 17 человек. Кроме этого, в собственность инвесторов отошли и стоянки, где круглый год пасется и содержится скот. На каждой из них тоже работают люди. Каждую из стоянок постарались обустроить и создать условия для животноводов: построили, пусть небольшие, но баньки, установили телевизоры и спутниковые антенны. В общем, приблизили условия к цивилизованным. А сейчас у компаньонов новые планы.
— Естественно, что при производстве молока у нас назрел вопрос с его переработкой, — делится планами Юрий Мельчаков. — Сегодня суточная норма надоев составляет порядка одной тонны. Молоко — продукт скоропортящийся, и поэтому мы решили вложить средства еще и в Гусиноозерский молочный завод. В феврале этого года, не выкупи мы эту недвижимость, она была бы демонтирована после процедуры банкротства. Фактически мы подарили предприятию вторую жизнь. Конечно, оборудование, которое здесь имеется, примитивное, и производство нуждается в модернизации. Опять же вопрос в деньгах. Но, думаю, это мы решим. Спасибо руководству бурятского филиала Сбербанка России, которое поверило в наш проект. И простые люди тоже нам поверили. Так что обратного пути у нас нет — теперь только вперед. Можно сказать, что ради этого проекта мы поставили на карту все.