"Задачи амбициозные, но выполнимые"
— Как Вы оцениваете промышленный потенциал Бурятии и насколько реальны те планы, которые ставит перед собой действующее правительство?
— Есть задачи, которые мы должны выполнить. Задачи эти амбициозные, поставленные президентом для исполнения жестко, но они выполнимые. Отталкиваясь от этой позиции, мы планируем свои действия. Выстраивается цельная система управления развитием республики. Стоят жесткие индикаторы, которые мы обязаны выполнить на каждый год, вплоть до 2017 года. В Бурятии уже есть развитие, развитие экономики постепенно ускоряется, я думаю, люди должны это чувствовать в улучшении своего материального благосостояния. Конечно, есть еще проблемы инфляции, безработицы, большое количество бедного населения, плохих дорог и прочие проблемы, но мы работаем над их решением.
Моя задача, чтобы заработала экономика на всей территории республики в целом. А тот объем финансов, который присутствует, невозможно распылить на всю территорию — бестолково размажем тонким слоем, и все. Поэтому будут создаваться точки приложения усилий, наподобие "Корпорации Развития Забайкалья".
Но тот же север Байкала не кончается с двумя-тремя месторождениями и Мокской ГЭС — то есть сферой деятельности корпорации. Есть также потенциально сильные Окинский, Закаменский районы, необходимо вкладывать деньги в серьезную геологоразведку в очень перспективные Муйский, Баунтовский, Еравнинский районы. В дальнейшем на базе крупных месторождений должны появиться крупные перерабатывающие комбинаты. У каждой точки есть своя идеология развития и свои ресурсы. Теперь идеологию надо прописать на бумаге и, образно говоря, идти в инвестиционный фонд за деньгами.
На мой взгляд, должны появиться два-три крупных комплексных проекта других частей Бурятии, если рассматривать этот вопрос чисто географически. Задача эта решаемая. Таким образом, мы сможем заставить работать тот ресурсный потенциал, который есть в республике.
— Как Вам видится будущее крупных промышленных предприятий республики? Какой у правительства будет подход к кризисным предприятиям?
— С руководителями крупных промышленных и перерабатывающих предприятий мы находимся в постоянном контакте, и в вопросах развития этих предприятий мы стараемся оперативно помогать. Потому что эти отрасли в последние годы развивалась по пессимистическому сценарию. Тихо, медленно, без больших реальных инвестиций.
А такое развитие — без инвестиций, без новых идей, без перспектив, а следовательно, без будущего ведет к постепенному сворачиванию этих предприятий. У многих предприятий есть в прошлом неэффективные решения — долги набрали, принимали неверные управленческие решения. Они собственники, руководители, ответственность за развитие предприятия, за сохранение трудового коллектива, в первую очередь, на них. Мы готовы им помогать, но инициатива и ответственность за развитие предприятий должна быть на них.
Спрашиваем у менеджмента предприятий: у вас что, рентабельности нет? Есть, говорят. И прибыль, и спрос, и наработанные торговые марки. Но если есть рентабельность, то бизнес должен развиваться. Значит, надо помогать с инвестициями. Будем помогать.
Наша задача — создать условия, чтобы предприятие платило налоги в бюджеты и увеличивало количество рабочих мест. Пусть они зарабатывают деньги, и мы не вмешиваемся в процесс. Придут завтра с любого предприятия и скажут: мы ставим новую технологическую линию. Без вопросов, поддержим двумя руками. Но раз мы оказываем поддержку, то берем под свой контроль, как и в какие сроки будет реализовываться проект, количество рабочих мест, заработная плата, количество налогов в бюджет.
Мы изначально поддерживаем вообще всех инвесторов. Нас не интересуют конкретные фамилии инвесторов, и мы на этом не зацикливаемся. Просто вкладывает человек деньги в республику — помогаем, не вкладывает — не помогаем.
— Каким Вы видите развитие сельского хозяйства республики?
— Сельское хозяйство Бурятии реально может стать интересным и прибыльным. Но что с ним случилось в недавнем прошлом? История с зерном показательна.
Долгие годы переработчики покупали зерно у местных производителей по заниженным ценам. У крестьян не было условий хранения, добавлялись транспортные проблемы — поэтому зерно отдавалось переработчику за копейки. Тем самым доля рентабельности, которую крестьянин мог себе оставлять, переработчики забирали себе. В результате, спустя время техника у крестьян оказалась изношена на сто процентов, семенного фонда нет, минеральные удобрения не вносились, технологии обработки почв вообще несовместимы с высокой производительностью.
Более того, производители оттягивали зерно по низкой цене, а сельчанам, в свою очередь, давали субсидии, чтобы совсем не "встали". Руководители хозяйств, в итоге, бились не за повышение цены собственной продукции, а за величину субсидий от государства. Так продолжалось много лет.
Финансовые средства из села вымывались, отсюда и урожаи в Бурятии постепенно снижались, простой экономический закон - - снижение объемов ведет к увеличению себестоимости килограмма зерна, в результате производство зерна стало нерентабельно, и предприятия либо распались, либо работали в убыток, живя на дотации государства. Вследствие чего пошло сокращение посевных площадей. А потом переработчики удивленно поставили всех перед фактом — зерна нет. И с молоком у нас история аналогичная.
Вот так сельчан постепенно искусственно выдавили из крупных хозяйств в личные подсобные хозяйства. Сейчас некоторые неплохо себя чувствуют. Те же тарифы на электроэнергию для населения из-за социальной ответственности государства перед селом низкие — работать удобно. И снова начались проблемы, бюджет налогов от личных подворий не видит, объемы производства и производительность труда невысокие.
Конечно, было еще много других, не менее важных причин, которые привели к такому положению дел на селе. Но что сейчас об этом говорить? Мы должны выработать четкий план - - что делать. Конечно, у нас есть свое мнение о путях развития сельского хозяйства. Однако в этом вопросе мы не имеем права допустить ошибку. Для определения путей выхода из кризиса и направлений развития сельского хозяйства мы привлекли группу ведущих ученых из Новосибирска. Думаю, в июле-августе мы получим первые результаты их работы.
Кроме того, мы рекомендуем крупным перерабатывающим предприятиям, потребителям продукции села, добавить в структуру бизнеса сельское хозяйство. Показательный случай с "Байкалфармом". Предприятие платит ежегодно 400 миллионов рублей акцизов за спирт другим регионам. Мы ему предлагаем: вкладывайте деньги в Николаевский спиртзавод, восстанавливайте, модернизируйте. Не хотите Николаевский — в другом уголке Бурятии ставьте. Придумаем, как поддержать — льготное налогообложение, компенсация по кредитам и так далее. Но обозначили цель — создать мощное спиртовое производство. На "Байкалфарме" согласились. Но следующим вопросом будет сырье для спиртзавода. И следующим нашим предложением будет — берите поля и пашни, выращивайте зерно. И вот имеется в потенциале замкнутый холдинг.
Так же и птицефабрики, и "Макбур", и другие говорят об отсутствии зерна. Наше предложение — берите умирающие предприятия. Вкладывайте свои двадцать миллионов, например. На этом основании бюджет вложит пять своих. Но правительство сразу говорит: либо входишь туда как собственник, либо мы видим твои долгосрочные контракты с этим сельхозпредприятием как гарантию его нормальной работы.
Переработчики, конечно, приходят обратно и говорят: "А там все развалено". Ничего страшного — ищут и находят предприятия, на которые можно опереться.
— Идея с "игорной зоной" получила широкий резонанс в обществе. Чем все-таки Вы обуславливаете идею ее возможного появления? И каковы перспективы прохождения инициативы через парламент республики?
— Я рассматриваю туристско-рекреационную зону не как обозначенный участок земли, а как все побережье Байкала, которое надо обустраивать, вкладывать в него деньги. Мы строим дороги, планируем аэропорты, гостиницы и так далее. Раз мы работаем над инфраструктурой, то должны предоставлять будущим туристам как можно больший выбор услуг.
Мы планируем прибытие двух миллионов туристов в год к 2017 году. И почему, имея в перспективе такое количество туристов, мы не можем сделать так, чтобы они как можно больше денег оставляли здесь, кроме туристических услуг? Поэтому две зоны очень удачно могли бы взаимно дополнять друг друга.
В федеральных структурах смотрят на это в первую очередь с экономических позиций. Что такое игорная зона — с точки зрения будущего прироста к валовому региональному продукту? По суммам это соизмеримо с несколькими крупными промышленными объектами на территории Бурятии, причем экологически вредными, к тому же.
Социальный фактор, безусловно, важен. Но надо читать законы, прежде чем заявлять о проституции, бардаке, наркотиках. Это особая зона, в полном смысле слова. Вы приходите в ночной клуб и видите табличку "Дети до 18 лет не допускаются", в магазинах сигареты детям также не продают. Ограничения существуют, они прописаны в законе. Их надо будет выполнять, и все.
Прогнозировать прохождение нашей инициативы в Народном Хурале сложно. Но позиция правительства прозрачна — если депутаты решат, что республике не нужны инвестиции, увеличение валового регионального продукта и другие положительные факторы от возможного появления "игорной зоны", то пусть будет так.