"Мы будем сильными оппонентами"
— Я в профсоюзах человек не новый и понимал, что ситуация с имуществом неудовлетворительная, еще до прихода на должность. Первым делом новое руководство профсоюзов создало отдел по имущественным отношениям. А то ведь на протяжении многих лет был казус — имущество, и немалое, есть, а отдела, то есть менеджеров, которые им управляют, — нет. Имущество контролировали только сам председатель и директор Фонда имущества. Они там вдвоем, втроем собирались и все вопросы решали.
Вторым важным решением было проведение внутренней проверки работы имущества, включая аудит. Сегодня эта работа идет, а промежуточные итоги будут в мае. Но уже сейчас многое проясняется.
— На Ваш взгляд, в какой степени разумно использовалось имущество?
— Неэффективно, если одним словом. Использовалось для узкой группы людей. Сейчас все всплывает наружу, в том числе и фамилии конкретных лиц. Речь идет как о фактах отчуждения по бросовым ценам, так и о низких, смехотворных ставках по аренде профсоюзного имущества.
К тому же оно использовалось не совсем этично. К примеру, мы говорим о дифференциации доходов, о большом разрыве между слоями населения. Наверное, предполагается, что в самих-то профсоюзах такого не должно быть изначально. Я не говорю про зарплаты руководства самого Объединения профсоюзов. Я пришел на оклад в 24 тысячи рублей и не скрываю этого.
Но когда руководители структурных подразделений — Учебно-методического центра, "Байкалкурорта", ООО "Турист" — получают зарплату в десятки раз больше по сравнению со своими подчиненными, то о какой социальной справедливости мы тут говорим? А ведь собственниками этих структур являются профсоюзы.
— Насколько вообще распространена практика наличия у профсоюзов большого объема имущества, которое используется, в том числе, и в коммерческих целях?
— Владение имуществом профсоюзами — общемировая практика. Самый богатый из профсоюзов, например, голливудский, имеет большие взносы и большую собственность. Собственность варьируют повсеместно: создают акционерные общества, продают или покупают, выходят на биржу. Единственное, что во всем мире опять же есть жесткие правила — нельзя продавать собственные офисы и учебно-методические центры. Это просто запрещено.
Если смотреть в России, то надо понять, что только на членские взносы осуществлять защиту очень трудно. Необходимо содержать аппарат, иметь высококлассных юристов и менеджеров, которые на равных разговаривают с работодателями и властью.
В некоторых российских регионах много "намудрили" и потеряли собственность, как в Читинской области. Теперь пытаются судиться и возвращать. В Новосибирской области, наоборот, сложилась неплохая структура доходов. Там примерно на 20 процентов местные профсоюзы живут на взносы, а 80 процентов доходной части приносит использование имущества. Если посмотреть по прошлому году, то у нас в Бурятии примерно такие же параметры. Другое дело, насколько эффективно используется это имущество.
— Есть интерес у коммерческих структур к собственности профсоюзов Бурятии?
— Попытки предложений о сотрудничестве со стороны коммерческих структур есть. Я бы даже осторожно сказал, более чем попытки. Но есть и конкретные предложения по инвестированию, в том числе со стороны правительства Бурятии. Президент надеется, что в этом плане мы найдем общий язык с недавно образованным республиканским агентством по инвестициям.
Кроме того, очевидно, что в России появилось достаточно свободного капитала, который может прийти в республику. В том числе и в рамках туристической зоны. Наши объекты на побережье Байкала, хоть и не входят в ее границы, но соседствуют, в частности курорт Горячинск.
Наша собственность прожила непростые времена, но сейчас она прошла точку безубыточности. Мы наращиваем динамику, и с этой точки зрения потенциальные инвесторы в курсе потенциала, который у нас есть.
Но инвестору надо понимать, что профсоюзной собственностью на Байкале, Аршане пользуются в большой степени низкообеспеченные слои населения. Да, VIP-турбазы отстроить легко и земли достаточно, но более половины отдыхающих на наших объектах — обычные люди по путевкам фонда соцстрахования, министерства труда и соцзащиты.
Мне хотелось бы, чтобы собственность заработала внутри профсоюзов, поэтому на данный момент выносить предложения о продаже или акционировании с потерей контроля над объектами профсоюзов я не планирую.
— Тем более, что в Бурятии уже есть печальный опыт взаимодействия руководства профсоюзов и бизнес-структур...
— Сейчас создана эффективная система защиты от сомнительных побуждений руководства. Лично председатель не имеет права подписывать какие-либо документы, связанные с продажей имущества. Отчуждение профсоюзного имущества может состояться только по решению Совета Объединения организаций профсоюзов Бурятии. А это коллегиальный орган и в нем вообще-то около 70 человек. Поэтому все сделки, совершенные мимо Совета, будут считаться ничтожными.
— Отношения с республиканской властью на сегодняшний день, на Ваш взгляд, складываются позитивно?
— Думаем, что оптимизация доходов от имущества позволит нам иметь высококлассных специалистов, в том числе и для равного диалога с властью. Это вообще открытая для Бурятии тема. Например, профсоюзы в Красноярском крае имеют право законодательной инициативы, у них это в Уставе прописано. А мы здесь только говорим и реально мало защищаем трудящихся. Ведь для этого нужны хорошие юристы, которым нужна неплохая зарплата и условия труда.
Президент на данный момент относится к профсоюзам позитивно и, я бы даже сказал, деликатно. Тем более, у него большой опыт работы с профсоюзами в Томске. Он ждет, что мы будем сильными оппонентами, и мы постараемся оправдать его ожидания.