Креативный подход
— Принято решение все эксплуатационные затраты вывести на бюджет. Иначе получается, что десяток-другой инкубируемых платит за все здание вообще, то есть вместо помощи мы их сами же и добиваем. Да, там проводятся выставки-ярмарки (4 дня в месяц условно), но только в это время площадь используется эффективно. Надо это все пересмотреть, повысить эффективность.
В Томске в бизнес-инкубаторе вся площадь разбита на ячейки. В ней стол, стул, компьютер, Интернет, телефон, вешалка для одежды. С одной стороны, тесно. С другой, есть все возможности для работы. Получается, что на площади обычного кабинета можно посадить 10 человек, которые занимались бы своим делом. Место должно стоить 500—700 рублей. Если у человека есть идея, то должна быть возможность работать. Так должно быть.
— А кому отдать управление?
— Можно отдать бизнес-инкубатор в управление Союзу промышленников и предпринимателей. Сейчас 100 тысяч наименований комплектующих для крупных городских предприятий ввозится извне. Надо всю номенклатуру по списку пропустить через себя и по максимуму отдать на производство внутри. Половину стоимости сертификации компенсирует бюджет. Это и будет помощь.
Есть студенты, и они совсем неоперившиеся, зато их переполняют идеи. У них возраст такой — там идей и амбиций много. В этом случае есть вариант отдать инкубатор вузам. То есть перейти на томский опыт, известный всей стране. Там во время учебы студенты работают в инкубаторе и выходят с дипломом, с бизнесом, с подготовленной управленческой командой, готовой реализовать проект.
— Верно ли, что Александр Чепик запретил использовать в строительстве китайскую рабочую силу?
— Это не мое личное решение, такое решение принято Комиссией по миграционной политике при Правительстве РБ, во-вторых, не только в строительстве, это касается всех отраслей экономики. За последние пять лет все компании Бурятии, умело обходя условия госконтрактов в части применения иностранной рабочей силы, управлялись при помощи китайцев. В результате местных людей, занимающихся строительством, просто не осталось. Этот процесс их вымыл из экономики Бурятии. Нет рабочих строительных специальностей в нужном количестве.
Поэтому в последние два года планомерно снижали норму использования иностранцев и к 2010 году доведем ее до нуля.
— Кто будет строить?
— У нас безработных 75 тысяч человек. За каждого безработного бюджет платит работодателю 5200 рублей. За полгода, оставшиеся до 2010 года, можно переобучить любое нужное количество людей. Федеральные деньги на это у нас есть.
По сути иностранная рабочая сила — это наркотик, и "с иглы" надо слезать. Это трудно, но делать надо. Иначе мы навсегда потеряем как подготовку строительных специальностей, так и саму профессию в регионе.
— Вы возглавляете правительственную комиссию по переселению и узакониванию самовольщиков (так проще ее назвать). Есть четкие сформулированные принципы в работе с этими людьми?
— Если дом стоит, то его во многих случаях уже не переставишь. У нас по сорок лет такие дома стоят. Но, проживая в нем, люди не платят налогов в бюджет, ни копейки. Подобное надо прекращать. С помощью новой оценки имущества и налога на землю. В этом случае появится, с одной стороны, налогооблагаемая база, с другой, у людей — постоянно растущий в цене актив (имущество и земля).
Есть самоволки, которые нельзя узаконивать. Они расположены в зоне подлета аэропортов, в подтопляемых зонах. Но это не значит, что просто взять и согнать людей с места. Есть республиканская земля. В том же Иволгинском районе, в 15 минут проезда до центра Улан-Удэ. Сделайте ДНТ, мы проведем туда коммуникации. Человек приходит, платит деньги. Земля становится его собственностью, выкупает он ее в рассрочку. Он знает, что рядом у него будет больница, детский сад, школа, магазин.
Правительству интересны эти проекты, потому что они ведут к появлению собственников. Следовательно, появится постоянный источник налогов на имущество и землю. Сейчас самовольщиков 20 тысяч человек в Улан-Удэ. Это потенциальные налогоплательщики. Сделать им налог условно 4 тысячи рублей в год налогов, это немного ведь. Но тогда в совокупности это 80 миллионов рублей. Это второй бюджет Иволгинского района, следовательно, он автоматически становится бездотационным.
На сегодня республика готова профинансировать даже переезд самовольщиков на новое место. Но пока мы не можем дождаться от городских властей мероприятий по организации этих людей.
— Если есть настрой на переселение частного сектора в таких объемах, то вы предполагаете строительство многоэтажного строительства. Ведь оно остановилось практически...
— В ипотеку государство закачивает беспрецедентные деньги. Только по Бурятии порядка полумиллиарда рублей. Нужно время, чтобы вновь заработала ипотека. Банки и люди адаптируются к ситуации и вновь начнутся сделки по жилью.
Мы от жилищного многоэтажного строительства никуда не уйдем. То, что вокруг Улан-Удэ на окраинах строятся деревни, и сам город превращается, таким образом, в большое село, с точки зрения здравого смысла абсолютно неправильно.
Во всем мире налог на землю в городской черте очень велик. Поэтому производства выносятся за городскую черту. А внутри строят многоэтажки, чтобы было экономически эффективно использовать конкретный участок земли для собственника. Это известная идеология.
Но у нас все делается неправильно. Вместо одной многоэтажки с тысячью жителей на том месте стоят пять частных домов, в которых живут пять человек и выращивают огурцы. Хочешь иметь сад-огород в городской черте? Без проблем. Но это должно быть сравнительно дорогое удовольствие из-за высокого земельного налога. Но опять же налог должен быть дифференцирован. Условно говоря, дом с огородом на площади Советов обязан облагаться налогом выше, чем в Иволгинском районе, в тысячи раз.
— У вас недавно в рабочем графике было совещание по Усть-Кяхтинскому свинокомплексу. Он не раз упоминался в прессе в связи с финансовыми скандалами.
— Я ищу пути решения этой проблемы. Поскольку даже то, что успели создать, было сделано не очень хорошо, с точки зрения технологий производства свинины. Кроме того, там нет менеджмента, а это целое предприятие, большой свинокомплекс потенциальный. В этой связи в правительстве собрали все заинтересованные стороны. Мы сделали предложение Николаевскому свинокомплексу. Они наши, местные, у них есть отработанные технологии. Если они решатся взять предприятие в управление с возможностью выкупа, то правительство окажет им поддержку.
Сложность заключается в кредитах, которые "висят" на Усть-Кяхтинском комплексе, но совместно с Россельхозбанком можно придумать механизмы по развитию предприятия.
— Почему на фоне той же Иркутской области наша лесная отрасль развивается столь неторопливо?
— По лесу ситуация действительно изменяется к лучшему достаточно медленно. Гораздо медленнее, чем нам хотелось бы. Одной из причин является криминализация лесного бизнеса. Это надо признать.
Помимо правоохранительных мероприятий, одним из способов решения проблемы будет укрупнение бизнеса. Еще два года назад у нас было 2000 лесозаготовительных предприятий мелких. Сейчас осталось 200. Но в принципе должно быть не более 5 крупных игроков на рынке.
Также есть другие планы. Во-первых, лесу республики нужен глубокий профессиональный аудит. Мы должны знать, какой лес, в каком месте инвестиционно привлекателен. И правительство работает в этом отношении. Ведутся переговоры с международной компанией, которая может взять на себя эту роль. Также она поможет с поиском инвесторов.
Второй путь — это создание государственной компании по переработке леса. Пока нет крупных, успешно действующих лесопромышленных комплексов, государство может взять на себя создание доходов в этом секторе экономики.
— Торговые розничные сети по-прежнему испытывают трудности в связи с финансовым кризисом, и насколько они критичны?
— Я знаю их ценообразование, логистику, различные нюансы их работы. Поэтому могу сказать: у розничных сетей все более или менее благополучно.
Другое дело, что как только появляются локальные трудности, то они начинают слегка "баловаться" и задерживают платежи поставщикам. Я имею в виду местных производителей. А тем деваться некуда, им нужно реализовывать продукт, поэтому они мирятся с неплатежами. Но сейчас правительство мониторит эту ситуацию, и она нормализовалась.
С другой стороны, мы поддерживали и будем поддерживать сетевиков. Вообще, в теории они должны занимать до 45 процентов розничного рынка, но в Улан-Удэ сейчас их доля — не более 15. Тем не менее, супермаркеты уже сыграли важную роль в том же ценообразовании. У нас крупные сети регулируют цену потребительской корзины. Остальные 85 процентов рынка ориентируются в ценах на супермаркеты. Согласитесь, это важно для потребителя.
Кроме того, торговые сети являются крупными налогоплательщиками, и нам выгодно их дальнейшее развитие. Мы знаем об их внутренних структурных трудностях, но будем поддерживать на данном этапе, потому что это серьезная часть экономики региона и социальная ответственность.