Сеанс массового гипноза
Как выяснилось, зал ЗММК может вместить больше народу, чем казалось до этого. Люди прибывали и укладывались "слоями" от сцены: занимали ряды сидячие и расширяли диаметр толпы на танцполе перед сценой. В результате во всем помещении свободного пространства практически не осталось. Ощущение толпы, собравшейся с заданной заранее ясной целью, висело в воздухе. Вышел Юрий Шевчук.
Он извинился на звук: "Зал гулкий, но сделали все, что смогли" (в смысле настроили). Ну, а затем, собственно, началось. Это называется "порвать зал". И если первые три песни, включая культовые "Осень" и "Дождь", были просто спеты от души, то далее последовало шаманство. Не все сразу поняли, о чем идет речь, когда Юрий Шевчук предупредил: "Покажем некоторые куски новой программы и вспомним старые вещи".
По сути, хитрец Шевчук только тогда показал, с чем он приехал, кроме гитары и группы. "Задник" — большой экран — взорвался изображением (он был явно не для такого малого зала, поэтому усиливал впечатление — Улан-Удэ повезло), а с таким профессиональным светом к нам точно никто еще не приезжал. На добрых полминуты зал онемел... и очнулся с новой силой.
На этом фоне красок и гитарного драйва Юрий Шевчук тем временем шаманил. На этом вообще можно ставить точку в репортаже, поскольку толково объяснить, что делает на сцене Шевчук, несильно возможно. Со стороны, по телевизору, все понятно: "колбасится" человек, поет. Но когда в зале, рядом с ним, то другие ощущения: это камлание. Сеанс высокопрофессионального массового гипноза. Нравится Шевчук, тогда все понятно — радуются люди. Не нравится или незнакомо (были и такие) — сидят с открытыми ртами, как кролики, смотрящие на удава. А после очередной песни орут и хлопают восторженно уже все.
Кстати, Юрий Шевчук мог бы нормально "рубить деньги", легко выдавая "на гора" на каждом концерте 20—30 своих лирических песен. Они заслуживают того, чтобы петь их хором в несколько тысяч глоток, — что и происходило в тот вечер. Однако ему важно именно это "камлание". Половина вещей, которые он исполнил, были не хитовыми по определению. В них он беседовал (пел, говорил, кричал) с самим с собой в присутствии ошарашенной толпы. Она, возможно, его не совсем понимала, но верила. А другого варианта у нее не оставалось.
Вопреки расхожему мнению, на оппозиционный митинг концерт совсем не походил. Шевчук не выступал с монологами против "кровавого режима". Но спел — все, что обо всех думает, чуть ли не поименно. С наложением соответствующего видеоряда — дурак бы не понял. Спел диковинные в наше время ругательные вещи против власти без комментариев и предисловий. Словно про "осень".
Свою излюбленную тему "про попсу" Юрий Шевчук тоже практически не затронул. Усмехнулся про "бесполых ребят в гульфиках в телевизоре" и отсутствие у них "Любви". Посоветовал, в отличие от них, "размножаться". Народ эту мысль одобрил.
Это необычное мероприятие — шоу не назовешь, да и банальным концертом вряд ли — продолжалось три часа. Так, по-честному, без лени и звездных понтов, в Улан-Удэ, пожалуй, доселе не отрабатывал никто. Начиная со второй половины представления, шаманство Шевчука цели своей достигло. Единомышленники хлопали, пели хорами, визжали и орали, не агрессивно, просто от избытка чувств. Они были счастливы. Кое-кто плакал иногда на лирике, вроде "Пропавшего без вести".
В конце "ДДТ" уже не жалели никого — просто играли самые знаменитые песни. Потом Юрий Шевчук сообщил стеснительно, что почти сорвал голос: это был десятый концерт в туре, который начался на Дальнем Востоке. Дело шло к завершению, но он не спел "Родину", а без нее ведь не бывает.
Массовым психозом это не назовешь: люди вполне отчетливо понимали, что тысячами сознательно орут про "Родину-уродину", "отставных палачей, государственных шлюх". Орут вместе, невзирая на разность социальных и материальных статусов, возраст, профессии. Пели замеченные в толпе местные олигархи, чиновники и даже министры. Мир сознательно сходил с ума в отдельно взятом КСК ЗММК. Вскоре все закончилось. Шевчук ушел, но успел за три часа рассказать многое. Видимо, этот немолодой дядька знает о жизни чуть больше, чем все остальные.