Бурятия презентует недра на форуме
— В прошлом году федеральная власть выделила 5,4 миллиарда рублей на воспроизводство минерально-сырьевой базы твердых полезных ископаемых на всю Россию. На Бурятию пришло около 500 миллионов. Мы маленькие относительно даже Иркутской области, которая добывает 12—15 тонн золота, но выделяемые деньги на геологоразведку вполне сопоставимы. Если брать другие регионы, тот же Красноярский край, там было намного меньше федеральных финансовых средств, чем у нас.
С геологоразведкой в Бурятии, да и во всей России, другие проблемы. В частности, это неработающие "зеленые" проекты, или так называемые юниорные компании.
— Имеются в виду инвестиции на старте освоения месторождений?
— Юниорная компания проводит первоначальные поисковые и оценочные работы на лицензионной площади (т.н. "зеленый проект"). Зеленый проект, точнее, зеленая площадь (понятие, кстати, пришло к нам из-за рубежа) — это участок недр, на котором нет каких-либо месторождений полезных ископаемых, а есть только признаки возможного обнаружения того или иного полезного ископаемого. Т.е. чтобы что-то найти, необходимо провести целый комплекс геологоразведочных работ, поисков, оценок, разведки наконец. Чтобы провести эти работы, необходимы инвестиции.
За рубежом своих денег в поиски, оценку и разведку месторождений почти никто не вкладывает. Только в процессе, когда добыча уже идет, еще могут "подтянуть" банки. Гонконг, Сингапур, Торонто и др. — это биржи, где размещаются юниорные компании. Оттуда и черпают инвестиции, как одного из наиболее эффективных источников денег. Причина банальна — разделить риски, т.к. найти месторождение очень сложно и трудно.
На биржу местные недропользователи не идут. Невозможно компании выйти на биржу с IPO. Российские биржи не содержат в принципе юниорных фирм. Размещаться на зарубежных биржах? Я думаю, что процентов 90 наших местных недропользователей просто не понимают, как это делается, кроме крупных компаний. Причем в данном случае я не имею в виду капитализацию активов, речь идет именно о привлечении денег для поисков и оценки зеленых площадей.
Поэтому некоторые "зеленые проекты" приостановились по России? Федеральных денег нет, частный рубль не идет. При такой ситуации произошел частичный отток финансов от проведения поисковых и оценочных работ.
У нас в Бурятии были совещания с золотопромышленниками, где им предлагалось объединиться. Мы предлагали: создайте одно сильное предприятие на 5—10 фирм, которое занималось бы геологоразведочными работами, а также добычей россыпного золота. Нужно объединять фирмы, у которых есть проекты и участки, но не хватает денег. Чем ликвиднее полезное ископаемое, тем больше шансов туда завести финансовые ресурсы. Цена на золото позволяет работать в этом направлении. Но золотопромышленники не восприняли эту идею. В итоге имеем то, что имеем. Я думаю, такая ситуация с некоторыми "зелеными проектами" в России продлится еще 1—3 года.
— Что касается распределенных уже участков недр Бурятии и работы большого бизнеса в регионе, как Вы оцениваете участие "Северстали" в компании "Бурятзолото"?
— В этом году мы удовлетворены больше, чем в прошлом. На геологоразведочные работы в 2010 году "Северсталь" потратит, по ее планам, в пределах 600 миллионов рублей. Я думаю, в конце прошлого года их убедили собственные специалисты, что если не вкладывать деньги в детальную разведку на территории Зун-Холбы, Ирокинды, рудники прекратят существование через 5—7 лет. Ирокинда вообще сейчас с колес работает. Запасов две-три тонны есть — они работают. Если в этом году не прирастят, то через год или два остановятся.
Сейчас можно говорить, что горно-рудные комплексы, принадлежащие "Бурятзолоту", могут прирастать минерально-сырьевой базой.
— Что происходит с некогда шумным Орекитканским месторождением на востоке Бурятии?
— Орекитканское молибденовое месторождение является уникальным по своим запасам. Но если мы посмотрим на инфраструктуру, то там ее нет: ни электроэнергии, ни железной дороги, даже автодороги — двести километров тайги.
Там были проблемы с подтверждением запасов. Возникла опасность, что объект из разряда уникальных перейдет в разряд просто крупных. С такой оценкой месторождения "Онэксиму" было бы более проблематично привлекать инвестиции в строительство инфраструктуры.
Мы им изменили геологическое задание. Два года уже проводят аналитические работы в этом направлении. Статус "уникального" месторождения подтвержден. В ближайшее время будет сделана переоценка объекта. Оценка запасов будет соответствовать параметрам зарубежных стандартов. В свою очередь это приведет к возможности подключения, в случае необходимости, иностранных инвесторов.
Но это долгосрочный проект, быстро его реализовать невозможно.
— С закаменским вольфрамом наступила ясность? Долгие годы нас убеждали, что из-за плохой логистики и инфраструктуры добыча там весьма убыточна...
— Компания "Акрополь" взяла "хвосты" Джидинского комбината, которые достаточно сложны для технологической обработки. Построили даже модуль там — открывали торжественно год назад. Сложный объект. Это техногенное месторождение. Но если даже "хвосты" выгодно отрабатывать "Акрополю", то о чем мы говорим? Вкладывать деньги в пустое никто не будет.
Перед аукционом мы сделали переоценку месторождения за счет федеральных денег. Увеличили более чем в два раза запасы трехокиси вольфрама на Холтосонском месторождении. Холтосон считают по своим характеристикам уникальным месторождением не только в России, но и в мире.
Там есть проблемы по горным выработкам. Представьте: гора вся в "дырках", очень много штолен, уклонов, штреков — все это уже отрабатывалось. Но в принципе проект "Акрополя" активный и действующий.
— Тема "Метрополя" и разработки Холоднинского месторождения закрыта навсегда?
— Вы знаете, что законодательная база не совсем подготовлена? Тяжелый вопрос. Я думаю, что ничего нового пока не скажу. Кроме уже известных фактов.
— Насколько тяжело получить федеральные деньги на геологоразведку объектов в Бурятии?
— Главная проблема — приходится конкурировать с объектами других регионов. Надо понимать логику расстановки приоритетов. Вот, в Бурятии, к примеру, есть в Муйском районе Витимконсий массив, очень перспективный на обнаружение месторождения титана. Мы его выставляли в прошлом году для изучения за счет федеральных денег, чтобы впоследствии вывести на аукцион. Но в 2009 году на Кольском полуострове было разведано крупное месторождение Гремяха—Вырмес. Сейчас готовится постановка запасов на баланс. Это месторождение обеспечивает титаном Россию на десятилетия. А, значит, и потребность тратить деньги на поиски других месторождений титана за счет средств федерального бюджета снизилась. Поэтому объект и не прошел.
Идет конкурентная межрегиональная борьба. Для того чтобы подготовить объект, необходимо затрачивать усилия внутри региона. Основная проблема в том, что наиболее приоритетные и интересные участки, которые в принципе были подготовлены еще в советские времена, мы уже раздали. Нужны новые объекты.
Нужны дополнительные исследования для появления на объектах той изюминки, которой не хватает иногда. А для этого необходимо, минимум, провести анализ информации предшественников, новая разведка.
— Есть ли интересные участки недр Бурятии в нераспределенном фонде?
— Нераспределенный фонд достаточно интересный. Есть оловянное месторождение "Моховое" (Муйский район). Чайское месторождение медно-никелевое в Северобайкальском районе и т.д. Северо-западная (Северо-Байкальский район), как и юго-западная, часть (Окинский район) региона может быть интересна, опять же, по никелю и платине, кварцевому сырью. Есть Ийско-Тагульская площадь (Иркутская область), которую взял "Онэксим" на поиски никеля с иркутской стороны. Металлогеническая зона продолжается в Бурятию, но не была учтена, по непонятной причине. Ее обрезали по административной границе.
— Означает ли это, что пул крупных инвесторов федерального уровня Бурятии ("Метрополь", "Северсталь", "Акрополь", "ОНЭКСИМ") уже не будет меняться?
— Не думаю. В ноябре приглашаем недропользователей на форум в Бурятию. Есть идея пригласить инвесторов, причем разных уровней, разных интересов. Есть малые объекты, есть большие, есть "зеленые" площади. Нам пока еще есть о чем разговаривать с инвесторами.