Экспедиция до улуса
Лучшие лингвисты МГУ приехали разгадывать тайны бурятского диалекта в Курумканском районе
Понять бурятский язык
В небольшом бурятском селе Барагхан жизнь течет размеренно и, помимо живописных пейзажей, мало что отличает его от других. Правда, есть еще один любопытный факт. Уже второй раз сюда, за несколько тысяч километров, из Москвы приезжает целая экспедиция. И не красот ради. Лучшие лингвисты Московского государственного университета вплотную изучают особенности бурятского диалекта, распространенного на территории Курумканского и Баргузинского районов.
- А если вот так изменить предложение, оно останется благозвучным? - спрашивает жительницу Барагхана один из исследователей, показывая на заранее подготовленную анкету.
- Нет. Так у нас не говорят, - улыбаясь, поясняет местная жительница.
Такие разговоры стали обычным явлением для сельчан. Некоторые из них уже второй год выступают переводчиками, которые помогают день за днем узнавать москвичам нюансы своего диалекта. Они закреплены за каждым членом экспедиции, коих 22, и практически ежедневно (а москвичи приезжают на три недели) консультируют исследователей.
- Для нас несложно, - говорят местные.
Для исследователей же каждая минута, проведенная с носителем, на вес золота.
- Очень важно описывать реальный живой язык. Вообще, не все языки в России изучены досконально. Так и в бурятском есть много вещей, которые как-то ускользнули от внимания тех, кто изучал его до нас. Непонятно, как устроены многие явления, - поясняет «Номер один» руководитель экспедиции, профессор кафедры теоретической и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ Сергей Татевосов.- Наша задача - внести посильный вклад в то, чтобы бурятский язык был лучше описан и понят.
Как оказалось, такие экспедиции по документированию и описанию языков народов СССР, а теперь уже современной России, начались еще в 1967 году. Для ее нынешнего руководителя, профессора Татевосова, эта экспедиция - уже 27-я по счету. Когда-то он попал сюда еще студентом.
- В каждом регионе, селе, где мы бываем, а это территория от Камчатки до Карпат, мы фиксируем грамматику, синтаксис, семантику, - говорит профессор.
Слишком много вопросов
Учитывая богатый опыт, механизмы работ у МГУ отлажены, на кафедре теоретической и прикладной лингвистики уже разработана своя методика полевой работы. Согласно ей, у каждого исследователя есть какая-то определенная тема, фрагмент языка, каждый его углубленно изучает. В результате складывается достаточно полная языковая картина.
- Беседуя с носителем, мы получаем информацию о том, как устроены бурятские предложения, как меняются их значения в зависимости от изменения грамматических форм или если поменять слова местами. Такая работа помогает собрать огромное количество материала и дальше уже на основании этого строить описания, научные обобщения и заниматься тем, что составляет смысл содержания работы лингвиста, - отмечает Сергей Татевосов.
Однако по окончании полевых работ работа с языком не заканчивается. Даже наоборот: после трех недель, проведенных в бурятском селе в прошлом году, исследователи каждую неделю в течение года собирались вместе, дабы обсудить полученные знания и уточнять оставшиеся пробелы. Кроме того, предыдущей экспедиции предшествовал еще год подготовки. Таким образом, на бурятский язык, с которым впервые работает экспедиция, исследователи уже потратили два года, впереди - третий.
- Весь год шла работа, с одной стороны, по обобщению итогов прошлого года и, с другой стороны, по подготовке к этому году. Выезд на место – лишь верхушка айсберга,- подчеркивает руководитель экспедиции.
Интересно, что, по предположениям Сергея Татевосова, даже вторая экспедиция в Бурятию не станет последней. Очевидно, неизученных явлений слишком много.
Работают же с бурятским в Барагхане сегодня только профессионалы. Как оказалось, отправиться в такую экспедицию для сотрудников и студентов МГУ - привилегия. В этом году в команду вошли два преподавателя, исследователь ВШЭ, сотрудник Лейпцигского университета (Германия), пятеро аспирантов и студенты старших курсов МГУ.
- Попасть в такую команду, работать с реальными носителями языка для лингвиста - большая удача. Мне посчастливилось уже побывать в Ханты-Мансийском автономном округе и в Удмуртии, так что Бурятия уже третий регион, - рассказывает аспирант института языкознания РАН Галина Сим.
Работа Галины заключается в исследовании условных придаточных предложений.
- Ну, а к сельской жизни уже привыкли?
- Да. К тому же, у вас очень гостеприимные люди. В плане консультирования отзывчивые, и не только. Так, мы второй год живем в здании старого сельсовета, но пока нас не было, его за год обновили, покрасили.
С бурятским все не так уж плохо
Тем временем сел в Бурятии много, но выбрали лингвисты именно Барагхан. Резонен вопрос: а почему? И почему именно бурятский язык? Неужели ввиду популярных разговоров о его «вымирании»?
- На самом деле, у нас есть некий план экспедиций, некоторые планы и приоритеты, и бурятский язык оказался в их числе, - пояснил профессор Татевосов. - Но, что касается села Барагхан, то, честно скажу, сюда мы приехали по рекомендациям нашего бурятского коллеги, который, правда, занимается не лингвистикой, а антропологией. Барагхан он рекомендовал, потому как здесь язык полностью сохранен, здесь на нем говорят все, начиная с маленьких детей. Мы действительно не заметили ни малейших признаков упадка.
Между тем, Сергей Татевосов не стал отрицать, что слышал о проблеме с бурятским языком. Впрочем, как профессионал, с сожалением подчеркнул: проблема актуальна не только в отношении бурятского.
- За свою профессиональную жизнь я видел очень много похожих или даже худших ситуаций. Это тенденция для очень многих языков народов России, когда язык утрачивается, язык умирает. Причем часто находится в таком состоянии, что ничего вернуть нельзя, уже слишком поздно: скоро уйдут последние носители, и язык исчезнет.
По мнению руководителя экспедиции, однако, с бурятским языком «все не настолько плохо». У языка богатая история, театры, в которых он звучит, литература и даже средства массовой информации. Но совместные усилия по поддержанию и популяризации нужны, в частности, по приданию языку какого-то важного статуса не только формально. Из Москвы же сделать что-то в этой ситуации сложно. Все инициативы должны исходить из местного сообщества, от людей, которые действительно заинтересованы в сохранении бурятского как своего родного языка.
- Максимум, что могут сделать профессиональные лингвисты, - зафиксировать текущее состояние языка, дабы потом эту работу можно было использовать тем, кто стремится помочь языку сохраниться, возродиться, снова обрести утраченную силу. Но, в первую очередь, это дело местных сообществ. Профессиональные лингвисты могут помочь, но сами не сделают эту работу, - подчеркнул профессор.
Кстати, интересно, что, по словам Сергея Татевосова, особых контактов на сегодня с местными бурятскими филологами нет. Позиция же экспедиции в том, что она открыта к сотрудничеству и всегда готова делиться результатами.
Что же касается результатов, то на сегодня команда лингвистов загадывать о них не спешит. А вот в идеале должно получиться научное издание, в котором будет отражено подробное научное описание отдельных ранее не изученных фрагментов языка.
- Любое научное исследование имеет какую-то пользу, в нашем случае это возможность для тех, кто работает с бурятским языком, получить информацию, которая раньше была недоступна. Для того чтобы распорядиться этим, областей много: от преподавания до составления новых описаний, приложений компьютерно-лингвистических и так далее. Все это может оказаться очень полезным, - поясняет руководитель экспедиции.
Экспедиция пробудет здесь еще полторы недели. Полторы недели плотного изучения нашего родного языка. Кто знает, какие загадки удастся раскрыть опытным московским лингвистам. Но, вне зависимости от результата, радует: сегодня бурятский язык интересен не только нашей республике, но даже профессионалам из столицы.
Марина Ушакова (Игумнова), «Номер один».
В небольшом бурятском селе Барагхан жизнь течет размеренно и, помимо живописных пейзажей, мало что отличает его от других. Правда, есть еще один любопытный факт. Уже второй раз сюда, за несколько тысяч километров, из Москвы приезжает целая экспедиция. И не красот ради. Лучшие лингвисты Московского государственного университета вплотную изучают особенности бурятского диалекта, распространенного на территории Курумканского и Баргузинского районов.
- А если вот так изменить предложение, оно останется благозвучным? - спрашивает жительницу Барагхана один из исследователей, показывая на заранее подготовленную анкету.
- Нет. Так у нас не говорят, - улыбаясь, поясняет местная жительница.
Такие разговоры стали обычным явлением для сельчан. Некоторые из них уже второй год выступают переводчиками, которые помогают день за днем узнавать москвичам нюансы своего диалекта. Они закреплены за каждым членом экспедиции, коих 22, и практически ежедневно (а москвичи приезжают на три недели) консультируют исследователей.
- Для нас несложно, - говорят местные.
Для исследователей же каждая минута, проведенная с носителем, на вес золота.
- Очень важно описывать реальный живой язык. Вообще, не все языки в России изучены досконально. Так и в бурятском есть много вещей, которые как-то ускользнули от внимания тех, кто изучал его до нас. Непонятно, как устроены многие явления, - поясняет «Номер один» руководитель экспедиции, профессор кафедры теоретической и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ Сергей Татевосов.- Наша задача - внести посильный вклад в то, чтобы бурятский язык был лучше описан и понят.
Как оказалось, такие экспедиции по документированию и описанию языков народов СССР, а теперь уже современной России, начались еще в 1967 году. Для ее нынешнего руководителя, профессора Татевосова, эта экспедиция - уже 27-я по счету. Когда-то он попал сюда еще студентом.
- В каждом регионе, селе, где мы бываем, а это территория от Камчатки до Карпат, мы фиксируем грамматику, синтаксис, семантику, - говорит профессор.
Слишком много вопросов
Учитывая богатый опыт, механизмы работ у МГУ отлажены, на кафедре теоретической и прикладной лингвистики уже разработана своя методика полевой работы. Согласно ей, у каждого исследователя есть какая-то определенная тема, фрагмент языка, каждый его углубленно изучает. В результате складывается достаточно полная языковая картина.
- Беседуя с носителем, мы получаем информацию о том, как устроены бурятские предложения, как меняются их значения в зависимости от изменения грамматических форм или если поменять слова местами. Такая работа помогает собрать огромное количество материала и дальше уже на основании этого строить описания, научные обобщения и заниматься тем, что составляет смысл содержания работы лингвиста, - отмечает Сергей Татевосов.
Однако по окончании полевых работ работа с языком не заканчивается. Даже наоборот: после трех недель, проведенных в бурятском селе в прошлом году, исследователи каждую неделю в течение года собирались вместе, дабы обсудить полученные знания и уточнять оставшиеся пробелы. Кроме того, предыдущей экспедиции предшествовал еще год подготовки. Таким образом, на бурятский язык, с которым впервые работает экспедиция, исследователи уже потратили два года, впереди - третий.
- Весь год шла работа, с одной стороны, по обобщению итогов прошлого года и, с другой стороны, по подготовке к этому году. Выезд на место – лишь верхушка айсберга,- подчеркивает руководитель экспедиции.
Интересно, что, по предположениям Сергея Татевосова, даже вторая экспедиция в Бурятию не станет последней. Очевидно, неизученных явлений слишком много.
Работают же с бурятским в Барагхане сегодня только профессионалы. Как оказалось, отправиться в такую экспедицию для сотрудников и студентов МГУ - привилегия. В этом году в команду вошли два преподавателя, исследователь ВШЭ, сотрудник Лейпцигского университета (Германия), пятеро аспирантов и студенты старших курсов МГУ.
- Попасть в такую команду, работать с реальными носителями языка для лингвиста - большая удача. Мне посчастливилось уже побывать в Ханты-Мансийском автономном округе и в Удмуртии, так что Бурятия уже третий регион, - рассказывает аспирант института языкознания РАН Галина Сим.
Работа Галины заключается в исследовании условных придаточных предложений.
- Ну, а к сельской жизни уже привыкли?
- Да. К тому же, у вас очень гостеприимные люди. В плане консультирования отзывчивые, и не только. Так, мы второй год живем в здании старого сельсовета, но пока нас не было, его за год обновили, покрасили.
С бурятским все не так уж плохо
Тем временем сел в Бурятии много, но выбрали лингвисты именно Барагхан. Резонен вопрос: а почему? И почему именно бурятский язык? Неужели ввиду популярных разговоров о его «вымирании»?
- На самом деле, у нас есть некий план экспедиций, некоторые планы и приоритеты, и бурятский язык оказался в их числе, - пояснил профессор Татевосов. - Но, что касается села Барагхан, то, честно скажу, сюда мы приехали по рекомендациям нашего бурятского коллеги, который, правда, занимается не лингвистикой, а антропологией. Барагхан он рекомендовал, потому как здесь язык полностью сохранен, здесь на нем говорят все, начиная с маленьких детей. Мы действительно не заметили ни малейших признаков упадка.
Между тем, Сергей Татевосов не стал отрицать, что слышал о проблеме с бурятским языком. Впрочем, как профессионал, с сожалением подчеркнул: проблема актуальна не только в отношении бурятского.
- За свою профессиональную жизнь я видел очень много похожих или даже худших ситуаций. Это тенденция для очень многих языков народов России, когда язык утрачивается, язык умирает. Причем часто находится в таком состоянии, что ничего вернуть нельзя, уже слишком поздно: скоро уйдут последние носители, и язык исчезнет.
По мнению руководителя экспедиции, однако, с бурятским языком «все не настолько плохо». У языка богатая история, театры, в которых он звучит, литература и даже средства массовой информации. Но совместные усилия по поддержанию и популяризации нужны, в частности, по приданию языку какого-то важного статуса не только формально. Из Москвы же сделать что-то в этой ситуации сложно. Все инициативы должны исходить из местного сообщества, от людей, которые действительно заинтересованы в сохранении бурятского как своего родного языка.
- Максимум, что могут сделать профессиональные лингвисты, - зафиксировать текущее состояние языка, дабы потом эту работу можно было использовать тем, кто стремится помочь языку сохраниться, возродиться, снова обрести утраченную силу. Но, в первую очередь, это дело местных сообществ. Профессиональные лингвисты могут помочь, но сами не сделают эту работу, - подчеркнул профессор.
Кстати, интересно, что, по словам Сергея Татевосова, особых контактов на сегодня с местными бурятскими филологами нет. Позиция же экспедиции в том, что она открыта к сотрудничеству и всегда готова делиться результатами.
Что же касается результатов, то на сегодня команда лингвистов загадывать о них не спешит. А вот в идеале должно получиться научное издание, в котором будет отражено подробное научное описание отдельных ранее не изученных фрагментов языка.
- Любое научное исследование имеет какую-то пользу, в нашем случае это возможность для тех, кто работает с бурятским языком, получить информацию, которая раньше была недоступна. Для того чтобы распорядиться этим, областей много: от преподавания до составления новых описаний, приложений компьютерно-лингвистических и так далее. Все это может оказаться очень полезным, - поясняет руководитель экспедиции.
Экспедиция пробудет здесь еще полторы недели. Полторы недели плотного изучения нашего родного языка. Кто знает, какие загадки удастся раскрыть опытным московским лингвистам. Но, вне зависимости от результата, радует: сегодня бурятский язык интересен не только нашей республике, но даже профессионалам из столицы.
Марина Ушакова (Игумнова), «Номер один».
