Удар по омулевым хвостам
Россия неожиданно плотно взялась обсуждать вопрос «не запретить ли лов омуля?»
Никто не думал, что дело повернется таким образом. Но визит в Улан-Удэ заместителя министра сельского хозяйства России (он же руководитель Федерального агентства по рыболовству) Ильи Шестакова показал, что дистанция от обсуждения до реального запрета внезапно стала короткой.
Социальный шок
Крупное совещание, которое провел федеральный чиновник, прошло под аккомпанемент заявления «биомасса омуля падает», «если не сейчас, то можем опоздать», «даже в СССР вводился омулевый запрет».
Свои заявления федералы, конечно, сопровождали реверансами «надо тщательно обсудить», «решение не принято». Но осталось тревожное чувство, что введение запрета с каждым днем становится все ближе.
Запрет вылова омуля станет социально-экономическим (и отчасти культурным) шоком для всех поселений, которые расположены на побережье озера. В Бурятии никто не готовился к запрету на добычу омуля – ни на республиканском, ни на муниципальном уровне. Рыбозаводы тоже ничего не говорили о своей готовности перепрофилироваться.
Федеральные власти долго игнорировали проблему, чтобы теперь поставить Бурятию, по сути, перед фактом. Годами шла информация, что с омулем напряженная ситуация. Но не было предпринято никаких действий по подготовке к негативному развитию ситуации. Думали, что поболтают и бросят… а тут вдруг Шестаков, как снег на голову.
«Если все запретить, то в байкальском бассейне образуется очень серьезная напряженность. Потому что очень много людей задействовано в рыбопромышленной отрасли. Они работают официально. А мы вложили определенные инвестиции – орудия лова, имеется мини-флот, холодильные площади и емкости. Если все это резко «обрезать», конечно, люди окажутся в вакууме. Мы зачастую думаем об экологии, и это правильно, нерпу защищаем, бакланов. А о людях давайте в первую очередь, пожалуйста, подумаем», - попытались высказать свою точку зрения рыбопромышленники.
Федералы готовят жесткий вариант?
Участники совещания высказали опасения, что после введения запрета все равно справиться с браконьерством не получится. Более того, это не озвучивалось, но подразумевается – легальные пока еще рыболовецкие бригады по всему побережью Байкала, чтобы прокормить свои семьи, выйдут на вылов незаконно. Они вынуждены будут ловить ночами, крадучись, попадаясь на штрафы. Но иного пути на сегодня, чтобы выжить на побережье, нет.
«Все равно будет омуль. Все равно он будет продаваться из-под полы. Этот омуль будет произведен, засолен, закопчен где-то в гаражах, сараях, землянках. Имеются факты неоднократных смертельных исходов от ботулизма. И это все мы можем получить одномоментно», - прозвучала уверенность в бессилии правоохранительных органов сломить браконьеров.
Бессилие правоохранителей подтверждает жизнь. Не только побережные жители, но и крупный бизнес пытается объяснить, что, не решив проблемы того же браконьерства, вряд ли стоит «рубить с плеча».
«Я подтверждаю от себя. Много лет наблюдал, что много продается икры омулевой почему-то… Надо сказать, априори омулевая икра - браконьерская. Изымать, отбирать. В аэропорту иркутском спрашиваю: откуда у вас икра омулевая? Конфискат, то, это… Так они повально все имеют документы. Давайте отсюда и начнем. Потому что всего омуля выгребают в период нереста, а мы тут ищем его теперь и думаем, где его найти», - возмутился рыбопромышленник Вадим Бредний.
Довели
Рыбопромышленники согласны на сокращение омулевых квот вдвое, на два года. Ведь у ученых два варианта. Или полный запрет на пять лет (кроме научного лова и для искусственного воспроизводства). Или снижение интенсивности лова вдвое. Что выберет Москва, неизвестно. Но, скорее всего, запрет будет полным.
Доведенные до отчаяния рыбопромышленники заявили Илье Шестакову, что они готовы инвестировать свои собственные средства (!) в искусственное воспроизводство байкальского омуля. То есть речь уже идет о том, чтобы частично взять на себя функцию государства, которую оно плохо исполняет.
Однако федералы не слышат местное население и бизнес. Пугают возможностью запрета, не боясь ухудшения социально-экономической ситуации, которое неизбежно случится на побережье.
«Лучше сейчас принять решение, которое позволит восстановиться запасам, нежели не принимать, а через год-два опять собраться и сказать, что упустили время, - заявил Илья Шестаков. – Я не думаю, что жители Байкальского региона хотят безвозвратно потерять омуль. Окончательное решение не принято. Но оно будет носить не политический характер. Это вопрос сохранения традиционного вида рыбы, которая всегда была в Байкале».
Жителей Бурятии особенно возмущает поведение отдельных членов правительства республики. Например, зампред правительства по сельскому хозяйству Даба-Жалсан Чирипов готов поддержать любое решение Москвы.
«Полный запрет, конечно, в какой-то мере ударит по нашим рыбопромышленникам. В этих условиях наши рыбопромышленники на какой-то определенный период должны перепрофилироваться на другие виды деятельности. В сельском хозяйстве почему бы не заняться, скажем, земледелием, животноводством, огородничеством? Люди найдут работу», - вот мнение зампреда правительства Бурятии Даба-Жалсана Чирипова.
Чиновнику осталось только объяснить жителям, например, Северо-Байкальского района, как выращивать пшеницу в условиях вечной мерзлоты, или баргузинцам выпахивать федеральный лес под морковные и свекольные поля.
Бьют по хвостам
Федеральные власти не желают заниматься реальными причинами уменьшения омуля и сразу выходят на запреты. Их не волнует ни уровень Байкала, ни обмеление впадающих в озеро рек, ни экология – вот реальные причины.
Так, глава российского правительства г-н Медведев второй год подряд (!) разрешает энергетическим олигархам «сливать» Байкал через свои гидроэлектростанции, опуская уровень Байкала ниже разрешенной критической отметки в 456 м. Если бы федералы по-настоящему «болели» за омуля, г-н Медведев не разрешил бы опускать озеро.
Байкал сейчас по-прежнему ниже 456 м, а заместитель министра сельского хозяйства РФ приезжает в Бурятию и намекает о запрете лова.
Или куда смотрит вся федеральная силовая система, когда видит вопиющую картину с очистными сооружениями в Бурятии? Никто не помнит, чтобы кого-то отправили в колонию за некачественную работу.
Разве с должной заботой относятся к омулю власти Бурятии? Слив с улан-удэнских очистных сооружений до сих пор сбрасывается в Селенгу и Байкал.
Недавно «Номер один» писал про проект переброски сливных вод с очистных сооружений г. Улан-Удэ на поля орошения в Мухоршибирский район, где потом можно выращивать железнодорожные составы кормов.
Одновременно улучшится качество воды в Селенге, повысится выживаемость икры омуля на селенгинских нерестилищах. Метод известен со времен СССР и используется в России. Правительство Бурятии отмахивается от проекта, как от мухи, мешающей дремать. Переброску стоков в Мухоршибирский район чиновники назвали нецелесообразной, свои варианты не предлагают и тихо молчат.
Недостаточно усилена работа рыбоохраны. Мало того, что инспекторов Ангаро-Байкальского ТУ Росрыболовства маловато, так еще территориальное управление не может - из-за нехватки денег - использовать все свои технические средства. Например, простаивают три теплохода, которые являются мощным средством по борьбе с браконьерами в открытом Байкале.
Естественно, запрет на лов омуля можно вводить. Но это самая последняя мера. Когда максимально использованы другие способы сохранения омуля.
Федеральная власть уже признала свою ошибку в отношении «Востсибрыбцентра». Его преобразование в ОАО не привело к ожидавшимся результатам. Сейчас заводы по инкубации икры омуля будут передавать «Байкалрыбводу». Это нужный шаг, но власть должна сделать и другие шаги.
Ни Россия, ни Бурятия не хотят сделать всего, что необходимо. Зато чиновники совсем не прочь пугать народ, публично с легкостью уже обсуждая запрет, который ударит по простым жителям республики и небольшим рыбоперерабатывающим предприятиям.
Петр Санжиев, «Номер один».
Социальный шок
Крупное совещание, которое провел федеральный чиновник, прошло под аккомпанемент заявления «биомасса омуля падает», «если не сейчас, то можем опоздать», «даже в СССР вводился омулевый запрет».
Свои заявления федералы, конечно, сопровождали реверансами «надо тщательно обсудить», «решение не принято». Но осталось тревожное чувство, что введение запрета с каждым днем становится все ближе.
Запрет вылова омуля станет социально-экономическим (и отчасти культурным) шоком для всех поселений, которые расположены на побережье озера. В Бурятии никто не готовился к запрету на добычу омуля – ни на республиканском, ни на муниципальном уровне. Рыбозаводы тоже ничего не говорили о своей готовности перепрофилироваться.
Федеральные власти долго игнорировали проблему, чтобы теперь поставить Бурятию, по сути, перед фактом. Годами шла информация, что с омулем напряженная ситуация. Но не было предпринято никаких действий по подготовке к негативному развитию ситуации. Думали, что поболтают и бросят… а тут вдруг Шестаков, как снег на голову.
«Если все запретить, то в байкальском бассейне образуется очень серьезная напряженность. Потому что очень много людей задействовано в рыбопромышленной отрасли. Они работают официально. А мы вложили определенные инвестиции – орудия лова, имеется мини-флот, холодильные площади и емкости. Если все это резко «обрезать», конечно, люди окажутся в вакууме. Мы зачастую думаем об экологии, и это правильно, нерпу защищаем, бакланов. А о людях давайте в первую очередь, пожалуйста, подумаем», - попытались высказать свою точку зрения рыбопромышленники.
Федералы готовят жесткий вариант?
Участники совещания высказали опасения, что после введения запрета все равно справиться с браконьерством не получится. Более того, это не озвучивалось, но подразумевается – легальные пока еще рыболовецкие бригады по всему побережью Байкала, чтобы прокормить свои семьи, выйдут на вылов незаконно. Они вынуждены будут ловить ночами, крадучись, попадаясь на штрафы. Но иного пути на сегодня, чтобы выжить на побережье, нет.
«Все равно будет омуль. Все равно он будет продаваться из-под полы. Этот омуль будет произведен, засолен, закопчен где-то в гаражах, сараях, землянках. Имеются факты неоднократных смертельных исходов от ботулизма. И это все мы можем получить одномоментно», - прозвучала уверенность в бессилии правоохранительных органов сломить браконьеров.
Бессилие правоохранителей подтверждает жизнь. Не только побережные жители, но и крупный бизнес пытается объяснить, что, не решив проблемы того же браконьерства, вряд ли стоит «рубить с плеча».
«Я подтверждаю от себя. Много лет наблюдал, что много продается икры омулевой почему-то… Надо сказать, априори омулевая икра - браконьерская. Изымать, отбирать. В аэропорту иркутском спрашиваю: откуда у вас икра омулевая? Конфискат, то, это… Так они повально все имеют документы. Давайте отсюда и начнем. Потому что всего омуля выгребают в период нереста, а мы тут ищем его теперь и думаем, где его найти», - возмутился рыбопромышленник Вадим Бредний.
Довели
Рыбопромышленники согласны на сокращение омулевых квот вдвое, на два года. Ведь у ученых два варианта. Или полный запрет на пять лет (кроме научного лова и для искусственного воспроизводства). Или снижение интенсивности лова вдвое. Что выберет Москва, неизвестно. Но, скорее всего, запрет будет полным.
Доведенные до отчаяния рыбопромышленники заявили Илье Шестакову, что они готовы инвестировать свои собственные средства (!) в искусственное воспроизводство байкальского омуля. То есть речь уже идет о том, чтобы частично взять на себя функцию государства, которую оно плохо исполняет.
Однако федералы не слышат местное население и бизнес. Пугают возможностью запрета, не боясь ухудшения социально-экономической ситуации, которое неизбежно случится на побережье.
«Лучше сейчас принять решение, которое позволит восстановиться запасам, нежели не принимать, а через год-два опять собраться и сказать, что упустили время, - заявил Илья Шестаков. – Я не думаю, что жители Байкальского региона хотят безвозвратно потерять омуль. Окончательное решение не принято. Но оно будет носить не политический характер. Это вопрос сохранения традиционного вида рыбы, которая всегда была в Байкале».
Жителей Бурятии особенно возмущает поведение отдельных членов правительства республики. Например, зампред правительства по сельскому хозяйству Даба-Жалсан Чирипов готов поддержать любое решение Москвы.
«Полный запрет, конечно, в какой-то мере ударит по нашим рыбопромышленникам. В этих условиях наши рыбопромышленники на какой-то определенный период должны перепрофилироваться на другие виды деятельности. В сельском хозяйстве почему бы не заняться, скажем, земледелием, животноводством, огородничеством? Люди найдут работу», - вот мнение зампреда правительства Бурятии Даба-Жалсана Чирипова.
Чиновнику осталось только объяснить жителям, например, Северо-Байкальского района, как выращивать пшеницу в условиях вечной мерзлоты, или баргузинцам выпахивать федеральный лес под морковные и свекольные поля.
Бьют по хвостам
Федеральные власти не желают заниматься реальными причинами уменьшения омуля и сразу выходят на запреты. Их не волнует ни уровень Байкала, ни обмеление впадающих в озеро рек, ни экология – вот реальные причины.
Так, глава российского правительства г-н Медведев второй год подряд (!) разрешает энергетическим олигархам «сливать» Байкал через свои гидроэлектростанции, опуская уровень Байкала ниже разрешенной критической отметки в 456 м. Если бы федералы по-настоящему «болели» за омуля, г-н Медведев не разрешил бы опускать озеро.
Байкал сейчас по-прежнему ниже 456 м, а заместитель министра сельского хозяйства РФ приезжает в Бурятию и намекает о запрете лова.
Или куда смотрит вся федеральная силовая система, когда видит вопиющую картину с очистными сооружениями в Бурятии? Никто не помнит, чтобы кого-то отправили в колонию за некачественную работу.
Разве с должной заботой относятся к омулю власти Бурятии? Слив с улан-удэнских очистных сооружений до сих пор сбрасывается в Селенгу и Байкал.
Недавно «Номер один» писал про проект переброски сливных вод с очистных сооружений г. Улан-Удэ на поля орошения в Мухоршибирский район, где потом можно выращивать железнодорожные составы кормов.
Одновременно улучшится качество воды в Селенге, повысится выживаемость икры омуля на селенгинских нерестилищах. Метод известен со времен СССР и используется в России. Правительство Бурятии отмахивается от проекта, как от мухи, мешающей дремать. Переброску стоков в Мухоршибирский район чиновники назвали нецелесообразной, свои варианты не предлагают и тихо молчат.
Недостаточно усилена работа рыбоохраны. Мало того, что инспекторов Ангаро-Байкальского ТУ Росрыболовства маловато, так еще территориальное управление не может - из-за нехватки денег - использовать все свои технические средства. Например, простаивают три теплохода, которые являются мощным средством по борьбе с браконьерами в открытом Байкале.
Естественно, запрет на лов омуля можно вводить. Но это самая последняя мера. Когда максимально использованы другие способы сохранения омуля.
Федеральная власть уже признала свою ошибку в отношении «Востсибрыбцентра». Его преобразование в ОАО не привело к ожидавшимся результатам. Сейчас заводы по инкубации икры омуля будут передавать «Байкалрыбводу». Это нужный шаг, но власть должна сделать и другие шаги.
Ни Россия, ни Бурятия не хотят сделать всего, что необходимо. Зато чиновники совсем не прочь пугать народ, публично с легкостью уже обсуждая запрет, который ударит по простым жителям республики и небольшим рыбоперерабатывающим предприятиям.
Петр Санжиев, «Номер один».
