Момент истины

Новая криминальная история от бывшего улан-удэнского опера
A- A+
Не хочу называть подлинной фамилии героя этой криминальной драмы. Он свое получил, и его уже давно нет в живых. Семен окончил школу милиции, получил звание лейтенанта и был по распределению направлен в Бурятию на должность  инспектора уголовного розыска одного из районных отделов милиции города, где я в то время работал рядовым опером.

Оперативная хватка

Это был крепко сложенный парень, с хорошей оперативной хваткой, выгодно отличавшей его от других молодых сотрудников. Он был энергичен и смел и отличался еще тем, что готов был землю рыть ради достижения поставленной цели. При этом цели и способы их достижения были самые различные – от истинно благородных  до самых низменных.  Не скрою, он мне поначалу нравился. 

Вспоминаю, мы разрабатывали одного рецидивиста, подозревая его в ряде серьезных преступлений. Но были лишь оперативные данные, которые, конечно, сами по себе не давали оснований для его задержания. В надежности источника получения оперативных данных мы не сомневались. Но никто не позволит задержать человека и заявить ему: «Ты задержан потому, что Иванову (Петрову) рассказал, как совершил такое преступление!..»  Мы долго ломали голову над тем, как подступиться к этому преступнику. Тогда Семен предложил:

– Я на улице начну с ним драку. Вы задерживаете обоих. Оформляете материал по мелкому хулиганству. Дадут обоим по пятнадцать суток. Будем сидеть вместе. Там я попытаюсь у него выведать. А потом будем разговаривать напрямую.

Честно скажу, мне эта идея тогда понравилась. Хотя сейчас, по прошествии  нескольких десятилетий, могу оценить эту идею как обычную провокацию, совершенно недопустимую при расследовании особо тяжких  преступлений. Мы были тогда еще слишком молоды, полны энергии и готовы на все для достижения результата.  Обговорили детали «операции». Руководители особо возражать не стали. Только предупредили, что вся ответственность за возможный провал ляжет на нас. В итоге все получилось, а победителей, как известно, не судят… После этого я проникся к Семену еще большим доверием.

Безрассудная удаль

Однажды  в  частном доме пьяный хозяин устроил в семье дебош, при этом выстрелил из ружья в жену.  Женщина по дороге в больницу скончалась. Вместе с Семеном и еще несколькими сотрудниками  мы приехали к дому, где было совершено преступление.

На улице ночь. Через окно просматривается лишь освещенная кухня, далее  угол темной комнаты и край кровати, на которой лежит мужчина. Самого его не видно. Видны только ноги, обутые в сапоги, и приклад  ружья, лежащего возле ног мужчины. Тихонько тянем входную  дверь на себя – она закрыта на замок изнутри. Что делать в такой ситуации, начать ломать дверь?.. А он притаится и выстрелит в первого ворвавшегося в квартиру. Обычно в таких случаях блокируют окна и двери и начинают переговоры. Сколько они могут продлиться, один  бог знает. Посовещавшись, решили попробовать тихонько вскрыть окно, подобраться к преступнику и разоружить его. Вызвались идти первым сразу несколько человек.

Не ожидая, на кого падет выбор, Семен подскочил к окну, выбил ногой раму и заскочил в дом. В тот же  момент преступник вскочил с кровати и появился в дверях кухни с ружьем наперевес…

Позднее, разбирая на оперативке произошедшие события, мы пришли к выводу: если бы у ружья  были взведены курки,  вслед за женщиной был бы еще один труп. Каких-то долей секунды хватило оперативнику на то, чтобы, ухватив рукой за ружье, отвести его в сторону. Преступник грохнул в потолок сразу из двух стволов. Заскочившие вслед за Семеном сотрудники помогли быстро скрутить убийце руки.

– Слушай, – говорили ему коллеги, – так рисковать нельзя. Надо беречь свою голову, она у тебя одна.

Семен лишь посмеивался. Он любил ходить по краю обрыва. Ему безусловно нравилось, когда его ругали за безрассудную удаль.   Но мне почему-то все время казалось, что в его поступках игры и самолюбования было больше, чем того требовалось. Думаю, я был не одинок в своем мнении. Сотрудники постарше возрастом, с кем находились на одном служебном уровне  и чьим мнением и доверием я очень дорожил, не раз с усмешкой говорили:

– Это он перед вами, салагами, да  перед начальством из кожи лезет…

Однако не каждый отважится пойти под пулю ради одной лишь похвалы начальства.

Всегда на сцене

Время шло. Семен постоянно был на слуху. Но в какое-то время ему вдруг начало недоставать постоянного одобрения окружающих. Он играл,  но сценой и публикой для него были сослуживцы, соседи по квартире, знакомые и вообще все встречные-поперечные. Это была болезнь, которая, однако, сама  собой  пройти не могла, конец неминуемо должен был наступить. Только какой?..

Однажды во вновь отстроенном и только что заселенном пятиэтажном доме произошло убийство. Женщина вернулась с рынка в шесть часов вечера, а в семь дочь обнаружила ее в квартире мертвой. Дверь в квартиру была замкнута, ключ отсутствовал. Что же произошло в течение этого часа?

По заведенному тогда правилу на раскрытие убийства был задействован весь оперативный состав отдела, а также сотрудники других служб, которых можно было привлечь без ущерба для их основной работы. Привлечение такой массы сотрудников для поквартирного обхода и одновременного опроса множества людей из окружающей местности приносит, как правило, положительные результаты.

В нашем случае убийство произошло с шести до семи часов вечера. К этому времени многие возвращаются с работы. Могли видеть посторонних людей, выходящих из подъезда. В это время люди, возвратившись с работы, выносят из дома мусор или выгуливают собак. Любопытные старушки наблюдают, сидя на лавочках или возле окон в своих квартирах, что происходит на белом свете в их ближайшем окружении.

Правило подворного или поквартирного обхода при работе над раскрытием особо опасных преступлений, с активным использованием других оперативных возможностей позволяло в течение почти целого десятилетия добиваться полного раскрытия всех совершенных убийств в республике.

Команда: «Фас!»

К работе по раскрытию этого убийства был привлечен и Семен.

Ранее неоднократно судимый вор-рецидивист Геннадий Кравченко был задержан по подозрению в совершении убийства. Основанием для задержания послужили данные о том, что во время совершения преступления он находился в районе, где проживала потерпевшая, и объяснить причину своего присутствия здесь не мог.

При осмотре квартиры Кравченко было изъято много воровских приспособлений. Предположение возникло в ходе анализа обстановки.  А что если Кравченко в тот день, высматривая место для совершения кражи, вскрыл квартиру потерпевшей, внутри наткнулся на нее и, сам того не желая, вынужден был совершить убийство?   

Кравченко  был задержан и передан Семену для отработки этой версии. Как преданный пес, получивший команду «Фас!», с яростной решимостью Семен бросился изобличать преступника в совершении убийства.

История, к сожалению, знает немало примеров, когда люди под физическим или психологическим воздействием оговаривали себя, сознавались в том, чего не делали. Эта практика, уходящая своими корнями в эпоху тотального беззакония, продолжала, честно скажем,  иметь место и в поздние времена.

Обычно подозреваемому задавали вопрос  и, не ожидая ответа, били по шее, приучая  к тому, что любой ответ, который не устраивает сотрудника, будет «вознагражден» таким вот «подарком». Слабые при этом ломались и соглашались со всеми обвинениями, иногда даже вопреки здравому смыслу. Называли такой метод – «допрос с пристрастием». По мере укрепления законности и ответственности за свои действия таких фактов среди сотрудников становилось меньше.

Но Кравченко, прошедший по этапам не одну тысячу километров, дорожил своей воровской честью и ни на какие «методы»  и «способы» не поддавался. Именно в этот момент, как считаю, Семен понял, что его авторитет и положение способного и  удачливого оперативника  стремительно зашатались. 
             
Игра ва-банк

Ему говорили: «Семен, перестань выстебываться! Выбрось эту дурь из головы. Он вор, а не убийца, и на беспредел  не способен, даже в такой ситуации». Семен только посмеивался. Ему казалось: стоит ему только захотеть, и тот сломается, возьмет на себя то, чего никогда бы не сделал.

С наступлением сумерек на служебной автомашине Семен вместе с постовым милиционером  вывез Кравченко в пригородный лес. 

Копать себе яму Кравченко отказался. Наверное, так поступил бы любой другой. Но Семен, может быть, сам того не осознавая, искал повод, чтобы наброситься на Кравченко и принудить проявить хотя бы малейшие признаки раскаяния.

– Не будешь копать, застрелю и сам закопаю!

–  Стреляй, – сказал Кравченко и засмеялся. – Стреляй, герой, не тяни резину…  Или ты только на словах такой отчаянный?..

Лучше бы он так не говорил.  Его откровенная насмешка разозлила Семена. Сознание затмила ярость, и он, не раздумывая о последствиях, нажал на курок. Прогремел выстрел. Кравченко, бездыханный, повалился на землю, а Семен, отбросив в сторону пистолет, схватился за голову…

Замечено: ежедневное многочасовое общение с людьми, относящимися не к лучшей части человечества, делает других чем-то на них похожими.  Помнится, однажды мой бывший одноклассник, ставший в зрелые годы видным в стране врачом-психиатром,  членом-корреспондентом Академии медицинских наук, Владимир Борисович Миневич рассказывал: «Каждый психиатр после длительного общения с пациентами, сам того не замечая, становится во многом на них похожим. Люди ведь в процессе длительного между собой общения взаимно набираются друг от друга как хорошего, так и плохого…».

Только этим объясняю я поступки некоторых бывших моих коллег, порой выходящие за рамки дозволенного. Этим объясняю себе и поступок Семена, совершенно при этом его не оправдывая.

Он был арестован прокурором в тот же день и помещен в камеру-одиночку.  Ночью он повесился на решетке окна с помощью самодельной веревки, сплетенной из обрывков одежды…    

Давно известно, что главным мерилом человеческих взаимоотношений является совесть, которая имеет свойство болеть, страдать, рвать душу. Люди часто перестают ее замечать, перестают о ней задумываться. И тогда она сама напоминает о себе.  Порой без всякой причины  тяжелым бременем наваливается на тебя, обволакивает сознание и перехватывает дыхание. И тут начинаешь понимать, что ранее считавшееся хорошим на самом деле – плохое, а то, что ты считал негодным, совсем наоборот – не такое уж плохое.

И тогда наступает момент истины…

Герман ЯЗЫКОВ
(печатается в сокращении).

© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.