Замаскированный крах
Пока власти уверяют, что все хорошо, в Бурятии исчез реальный сектор экономики
Несмотря на заверения налоговиков и региональных чиновников, реальный сектор экономики в Бурятии куда-то пропал. Цифры, которыми сыплют власти, легко опровергаются другими, более корректными. Итог печален: те, кто занимаются производством реальной продукции, исчезают из республики. Речь идет о тысячах компаниях и миллиардах потерянных налогов.
Вопросы компетенции
Критика налоговой политики в Бурятии продолжается уже не первый год. Впрочем, в последнее время она только усиливается. И местная служба сочла своим долгом ответить на все обвинения, которые посыпались в ее адрес.
Напомним, в прошлом номере мы писали об итоговой конференции регионального отделения ОНФ. На ней депутат горсовета Улан-Удэ Сергей Иванов выступил с мнением о ситуации в республиканской экономике. Его вывод был печален: экономики в Бурятии нет. Он подтверждался конкретными цифрами и фактами.
– Я хотел бы остановиться на основных моментах, которые прозвучали в докладе рабочей группы, – «честная и эффективная экономика». Всем известно, что бюджет зависит от собираемости налогов. В нашей республике, начиная с 2011 года по четвертый квартал 2015 года, произошло снижение такого важнейшего показателя, как исчисленный НДС, с 47 миллиардов до 23 миллиардов рублей, – говорил он. – Это связано с банкротством ведущих крупнейших налогоплательщиков в Бурятии. Таким образом, мы на сегодняшний день имеем абсолютно уничтоженную экономику в Бурятии, и ни о каком подъеме не может быть и речи.
Налоговая служба по своему обыкновению решила ответить на вызов, представив свою версию происходящего. Картинка, которую нарисовало нам ведомство, гораздо радужнее. Так, с 2011-го по 2015 год налог на добавленную стоимость снизился с 47 миллиардов до 31,8 миллиарда рублей. То есть всего на треть. А если отбросить ту часть налога, которая администрируется на федеральном уровне, и оставить только ту, что в ведении местных налоговиков, можно увидеть даже рост.
– Никакого обвального снижения НДС нет. Более того, можно констатировать увеличение налоговой базы, – уверяют налоговики.
Что касается бесконечного банкротства предприятий, то и здесь вины налоговиков, по их же версии, нет. Они называют это «исполнением своих обязанностей» и прикрываются тем, что выступают от имени Российской Федерации.
– Следовательно, вменять в вину налоговым органам по Республике Бурятия исполнение ими своих обязанностей, как минимум, некорректно, – заявляет налоговая.
Разговоры про несобранные миллиарды по налогу на доходы физических лиц – тоже, по мнению службы, не соответствую
т действительности. До 2013 года здесь даже наблюдался рост, а после сборы держались на одном стабильном уровне.
В общем, все, что было сказано, и не только на конференции ОНФ, по версии налоговиков, – ложь. Такая позиция сформировалась у ведомства давно. Еще в прошлом году, когда вопли «закошмаренного» бизнеса дошли до правительства и Хурала, служба уверенно, глядя в глаза депутатам, чиновникам и бизнесменам, уверяла, что действует исключительно по закону, а значит, и спрашивать с них нечего. А думать о последствиях – не в их компетенции.
Под другим углом
Впрочем, цифры – вещь упрямая. Но только если они показывают реальную картину, а не маскируют ее. Мы решили разобраться, насколько корректные данные налоговая взяла за основу своей защитной стратегии.
Вначале разберемся с НДС. Действительно, номинальный объем налоговых поступлений с 2011 года снизился на 32 процента. Но есть один нюанс. Такие показатели необходимо рассчитывать с учетом инфляции, чтобы иметь реальную картину. Налоговая же этот фактор просто проигнорировала. Если же в расчетах учесть уровень инфляции за пять лет, получится, что исчисленный НДС упал с 47 до 23 миллиардов в 2015 году. То есть в два раза – как раз то, о чем писал «Номер один» в предыдущих публикациях.
Между тем от уровня НДС напрямую зависит валовый региональный продукт – главный показатель, определяющий уровень развития экономики. Однако правительство Бурятии уверяет, что ВРП с 2011 года вырос с 153 миллиардов до 199 миллиардов рублей. То есть на 30 процентов.
Конечно же, инфляцию и в этом случае власти решили не учитывать. Если же посчитать более честно, учитывая ее уровень, получится, что ВРП не вырос на треть, а снизился на два процента.
Однако его снижение не столь серьезно, как снижение НДС. Можно ли сделать из этого вывод, что экономика пока еще держится?
Дело в том, что в ВРП учитывается и оборот розничной торговли, который, благодаря курсовой разнице и притоку монголов в Бурятию, у нас на порядок выше, чем в других регионах. Еще один фактор, который позволил удержать ВРП, – рост курса доллара. Ведь вертолеты «Улан-уУдэнского авиазавода» продаются за доллары, как и лес, продаваемый в Китай, и уголь, экспортируемый из Бурятии. Все это дало положительный результат. Но, учитывая все эти положительные моменты, ВРП должен был взлететь – даже с учетом инфляции.
Можно предположить, что в Бурятии исчез реальный сектор экономики. То есть те компании, которые производят реальную продукцию, куда-то исчезли. Об этом же нам говорит и обрушившийся вдвое НДС.
Из кармана – в карман
Второй момент – сборы по НДФЛ. Судя по данным налоговой, последние три года они держатся на уровне 11,4 миллиарда рублей. Казалось бы, никаких изменений. Но если посмотреть сборы по этому налогу в разрезе отраслей экономики, получится интересная картина. Особенно если считать с учетом инфляции.
Оказывается, сборы растут. Но только в госуправлении и обеспечении безопасности (рост на 103 процента), образовании (рост на 46 процентов), здравоохранении (рост на 84 процента), то есть в бюджетных сферах. По факту власти платят из бюджета зарплату своим же работникам, собирают с них же налоги и получают неплохой рост. То есть перекладывают из одного кармана в другой. Еще одна сфера, где сборы выросли, – энергетика. Здесь эти затраты заложены в тарифах.
Но взглянем опять же на реальный сектор экономики – тот, который занимается производством продукции. Обрабатывающие производства – минус 56 процентов с учетом инфляции. Строительство – минус 64 процента. Транспорт и связь – минус 59 процентов. Настоящий обвал экономики, который компенсируется бюджетниками и энергетиками.
Кроме того, если заняться элементарной арифметикой, получится, что налоговая где-то потеряла около шести миллиардов по НДФЛ. Средняя заработная плата, как следует из отчета правительства по программе социально-экономического развития, – 27 800 рублей. Количество занятых в экономике – 414 тысяч человек. Перемножив эти два показателя, получаем общие доходы населения республики. Вычисляем 13 процентов – получается почти 18 миллиардов рублей. Налоговая отчитывается, напомним, за 11,4 миллиарда. Вопрос: куда исчезли 6,5 миллиарда?
В общем, и НДС, и НДФЛ красноречиво показывают, что реальный сектор экономики в Бурятии куда-то исчез. И тут есть два варианта: либо он просто ликвидирован, либо ушел в тень.
У края бездны
Какова же роль налоговой в сложившейся ситуации? Власти нам упорно доказывают, что бизнес у нас никуда не исчез, что происходят естественные миграционные процессы, естественная убыль и прочее. И ничего в этом страшного нет. Мол, в других регионах точно так же.
Что ж, взглянем на цифры. С 2011-го по 2015 год в Бурятии прекратили деятельность
6412 юридических лиц. Из них только 2109 – из-за ликвидации. Через процедуру банкротства прошло 440 компаний.
Если говорить о проценте ликвидированных организаций от общего числа зарегистрированных, в Бурятии он самый высокий среди регионов Сибирского федерального округа – 33 процента. В Новосибирске, к примеру, ликвидировалось за тот же период только 10 процентов юрлиц. Если обсуждать процент обанкроченных компаний от общего числа, то выше нас только Кемеровская область – 11 процентов. В Бурятии – 10 процентов. В Новосибирской области – три процента.
Любопытный факт: в тех регионах, где процент ликвидированных и обанкроченных организаций ниже всего, наблюдается рост ВРП – даже с учетом инфляции. А значит то, что власти Бурятии называют «естественными процессами», в любом случае негативно отражается на экономике республики.
Что стало причиной краха реального сектора экономики, можно только догадываться. Может быть, неправильная налоговая политика в Бурятии, направленная на «закошмаривание» бизнеса. Может быть, экономическая политика правительства республики. А может, и то и другое. В общем, чтобы не оказаться в зоне экономического бедствия, нам нужно срочно что-то менять.
Владимир Пашинюк, «Номер один».
Вопросы компетенции
Критика налоговой политики в Бурятии продолжается уже не первый год. Впрочем, в последнее время она только усиливается. И местная служба сочла своим долгом ответить на все обвинения, которые посыпались в ее адрес.
Напомним, в прошлом номере мы писали об итоговой конференции регионального отделения ОНФ. На ней депутат горсовета Улан-Удэ Сергей Иванов выступил с мнением о ситуации в республиканской экономике. Его вывод был печален: экономики в Бурятии нет. Он подтверждался конкретными цифрами и фактами.
– Я хотел бы остановиться на основных моментах, которые прозвучали в докладе рабочей группы, – «честная и эффективная экономика». Всем известно, что бюджет зависит от собираемости налогов. В нашей республике, начиная с 2011 года по четвертый квартал 2015 года, произошло снижение такого важнейшего показателя, как исчисленный НДС, с 47 миллиардов до 23 миллиардов рублей, – говорил он. – Это связано с банкротством ведущих крупнейших налогоплательщиков в Бурятии. Таким образом, мы на сегодняшний день имеем абсолютно уничтоженную экономику в Бурятии, и ни о каком подъеме не может быть и речи.
Налоговая служба по своему обыкновению решила ответить на вызов, представив свою версию происходящего. Картинка, которую нарисовало нам ведомство, гораздо радужнее. Так, с 2011-го по 2015 год налог на добавленную стоимость снизился с 47 миллиардов до 31,8 миллиарда рублей. То есть всего на треть. А если отбросить ту часть налога, которая администрируется на федеральном уровне, и оставить только ту, что в ведении местных налоговиков, можно увидеть даже рост.
– Никакого обвального снижения НДС нет. Более того, можно констатировать увеличение налоговой базы, – уверяют налоговики.
Что касается бесконечного банкротства предприятий, то и здесь вины налоговиков, по их же версии, нет. Они называют это «исполнением своих обязанностей» и прикрываются тем, что выступают от имени Российской Федерации.
– Следовательно, вменять в вину налоговым органам по Республике Бурятия исполнение ими своих обязанностей, как минимум, некорректно, – заявляет налоговая.
Разговоры про несобранные миллиарды по налогу на доходы физических лиц – тоже, по мнению службы, не соответствую
т действительности. До 2013 года здесь даже наблюдался рост, а после сборы держались на одном стабильном уровне.
В общем, все, что было сказано, и не только на конференции ОНФ, по версии налоговиков, – ложь. Такая позиция сформировалась у ведомства давно. Еще в прошлом году, когда вопли «закошмаренного» бизнеса дошли до правительства и Хурала, служба уверенно, глядя в глаза депутатам, чиновникам и бизнесменам, уверяла, что действует исключительно по закону, а значит, и спрашивать с них нечего. А думать о последствиях – не в их компетенции.
Под другим углом
Впрочем, цифры – вещь упрямая. Но только если они показывают реальную картину, а не маскируют ее. Мы решили разобраться, насколько корректные данные налоговая взяла за основу своей защитной стратегии.
Вначале разберемся с НДС. Действительно, номинальный объем налоговых поступлений с 2011 года снизился на 32 процента. Но есть один нюанс. Такие показатели необходимо рассчитывать с учетом инфляции, чтобы иметь реальную картину. Налоговая же этот фактор просто проигнорировала. Если же в расчетах учесть уровень инфляции за пять лет, получится, что исчисленный НДС упал с 47 до 23 миллиардов в 2015 году. То есть в два раза – как раз то, о чем писал «Номер один» в предыдущих публикациях.
Между тем от уровня НДС напрямую зависит валовый региональный продукт – главный показатель, определяющий уровень развития экономики. Однако правительство Бурятии уверяет, что ВРП с 2011 года вырос с 153 миллиардов до 199 миллиардов рублей. То есть на 30 процентов.
Конечно же, инфляцию и в этом случае власти решили не учитывать. Если же посчитать более честно, учитывая ее уровень, получится, что ВРП не вырос на треть, а снизился на два процента.
Однако его снижение не столь серьезно, как снижение НДС. Можно ли сделать из этого вывод, что экономика пока еще держится?
Дело в том, что в ВРП учитывается и оборот розничной торговли, который, благодаря курсовой разнице и притоку монголов в Бурятию, у нас на порядок выше, чем в других регионах. Еще один фактор, который позволил удержать ВРП, – рост курса доллара. Ведь вертолеты «Улан-уУдэнского авиазавода» продаются за доллары, как и лес, продаваемый в Китай, и уголь, экспортируемый из Бурятии. Все это дало положительный результат. Но, учитывая все эти положительные моменты, ВРП должен был взлететь – даже с учетом инфляции.
Можно предположить, что в Бурятии исчез реальный сектор экономики. То есть те компании, которые производят реальную продукцию, куда-то исчезли. Об этом же нам говорит и обрушившийся вдвое НДС.
Из кармана – в карман
Второй момент – сборы по НДФЛ. Судя по данным налоговой, последние три года они держатся на уровне 11,4 миллиарда рублей. Казалось бы, никаких изменений. Но если посмотреть сборы по этому налогу в разрезе отраслей экономики, получится интересная картина. Особенно если считать с учетом инфляции.
Оказывается, сборы растут. Но только в госуправлении и обеспечении безопасности (рост на 103 процента), образовании (рост на 46 процентов), здравоохранении (рост на 84 процента), то есть в бюджетных сферах. По факту власти платят из бюджета зарплату своим же работникам, собирают с них же налоги и получают неплохой рост. То есть перекладывают из одного кармана в другой. Еще одна сфера, где сборы выросли, – энергетика. Здесь эти затраты заложены в тарифах.
Но взглянем опять же на реальный сектор экономики – тот, который занимается производством продукции. Обрабатывающие производства – минус 56 процентов с учетом инфляции. Строительство – минус 64 процента. Транспорт и связь – минус 59 процентов. Настоящий обвал экономики, который компенсируется бюджетниками и энергетиками.
Кроме того, если заняться элементарной арифметикой, получится, что налоговая где-то потеряла около шести миллиардов по НДФЛ. Средняя заработная плата, как следует из отчета правительства по программе социально-экономического развития, – 27 800 рублей. Количество занятых в экономике – 414 тысяч человек. Перемножив эти два показателя, получаем общие доходы населения республики. Вычисляем 13 процентов – получается почти 18 миллиардов рублей. Налоговая отчитывается, напомним, за 11,4 миллиарда. Вопрос: куда исчезли 6,5 миллиарда?
В общем, и НДС, и НДФЛ красноречиво показывают, что реальный сектор экономики в Бурятии куда-то исчез. И тут есть два варианта: либо он просто ликвидирован, либо ушел в тень.
У края бездны
Какова же роль налоговой в сложившейся ситуации? Власти нам упорно доказывают, что бизнес у нас никуда не исчез, что происходят естественные миграционные процессы, естественная убыль и прочее. И ничего в этом страшного нет. Мол, в других регионах точно так же.
Что ж, взглянем на цифры. С 2011-го по 2015 год в Бурятии прекратили деятельность
6412 юридических лиц. Из них только 2109 – из-за ликвидации. Через процедуру банкротства прошло 440 компаний.
Если говорить о проценте ликвидированных организаций от общего числа зарегистрированных, в Бурятии он самый высокий среди регионов Сибирского федерального округа – 33 процента. В Новосибирске, к примеру, ликвидировалось за тот же период только 10 процентов юрлиц. Если обсуждать процент обанкроченных компаний от общего числа, то выше нас только Кемеровская область – 11 процентов. В Бурятии – 10 процентов. В Новосибирской области – три процента.
Любопытный факт: в тех регионах, где процент ликвидированных и обанкроченных организаций ниже всего, наблюдается рост ВРП – даже с учетом инфляции. А значит то, что власти Бурятии называют «естественными процессами», в любом случае негативно отражается на экономике республики.
Что стало причиной краха реального сектора экономики, можно только догадываться. Может быть, неправильная налоговая политика в Бурятии, направленная на «закошмаривание» бизнеса. Может быть, экономическая политика правительства республики. А может, и то и другое. В общем, чтобы не оказаться в зоне экономического бедствия, нам нужно срочно что-то менять.
Владимир Пашинюк, «Номер один».
