Прогнившая память
Архитектурный облик города неумолимо меняется не в лучшую сторону
Поводом для этой статьи стало известие, что кинотеатр «Октябрь» все-таки снесут. В связи с этим многие горожане испытывают явное недовольство, а поделать ничего нельзя. Как и со многим другим, касающимся памяти, истории и архитектурного облика города.
Прощай, «Октябрь»!
Четырехблочный жилой комплекс высотой в 19 этажей от компании «Бест плюс» вместо «Октября», говорят, дело решенное. Но в комитете по архитектуре и градостроительству на звонки и запросы редакции не отвечают, от ответов уклоняются, звонки на мобильный сбрасывают. Ни имени архитектора грядущей постройки, ни того, кто одобрил проект, у чиновников ведомства узнать нельзя. Они прячутся.
Ни ответа от них, ни привета, а между тем, по последней информации в СМИ, сносить «Октябрь» планировали уже этой весной. Чиновники и архитекторы дружно уходят от комментариев на эту тему. Причем одни кивают на других. В конце концов в одном из кабинетов сообщили, что «архитекторы будут громко молчать», сами понимаете, вопрос финансовый, а пострадать никому неохота. Похоже, заступиться за «Октябрь» уже некому, и пора идти фотографироваться на память рядом с местом, которое вскоре изменится навсегда, смутно оставшись в воспоминаниях тех, кто в детстве ходил туда с классом в кино и радовался его реконструкции в 2001 году.
В 2013 году прокуратура выносила представление мэру Улан-Удэ по поводу нарушений, допущенных при приватизации «Октября». Как отмечено в документах прокуратуры, в сведениях о приватизации не были установлены обязательные условия по сохранению здания как культурного объекта с ограничениями его использования.
Заместитель мэра Улан-Удэ Александр Иринчеев по этому поводу заявил, что здание «Октября» никакой исторической ценности не имеет. Это подтверждают в комитете государственной охраны объектов культурного наследия администрации главы и правительства РБ.
После пожара и трагедии в Кемерово, когда в кинозалах торгового центра «Зимняя вишня» сгорели люди, большинство из которых – дети, многие вспомнили, что в кинотеатрах советской поры, подобных «Октябрю», двери из зала открывались в обе стороны и вели прямо на улицу, зрительный зал освобождался за считаные минуты.
Действительно, типовой кинотеатр на 300–330 мест по проекту архитектора Зои Иосифовны Брод не единичен – по бывшему СССР их построено около сотни. Проект получил I премию на конкурсе по РСФСР за 1950 год, а в 1954 году воплотился в жизнь в Улан-Удэ.
Кто ж его снесет? Он же памятник!
Вы знаете, почему снести вполне приличный кинотеатр «Октябрь» можно, а школу № 2, не менее типовую, нельзя? Почему нельзя снести почерневшую от времени деревянную «развалюшку» в историческом центре Улан-Удэ? Потому что она – памятник архитектуры и истории. Статус «Дом-памятник архитектуры» – одна из разновидностей статуса «объект культурного наследия» (наряду с археологическими памятниками, произведениями живописи и т.д.).
И даже если с точки зрения архитектуры ценность ее ничтожна, но в ней произошло какое-нибудь историческое событие (например, кого-то из революционеров или первых партийных бонз угораздило собраться там на совещание в каком-нибудь «мохнатом» году) – все! Она будет стоять под охраной государства до тех пор, пока не развалится или председатель правительства РФ лично не подпишет указ о ее сносе.
Ценность объекта определяется на основании экспертизы. Большая часть фонда признана памятниками в советское время. По результатам экспертизы, здания щедро включались в государственный реестр объектов культурного наследия. Никто же не думал, как именно все обернется…
Как сообщили в комитете государственной охраны объектов культурного наследия администрации главы и правительства РБ, на сегодняшний день на территории Бурятии расположено более 1637 объектов культурного наследия (памятников истории культуры). Из них 29 памятников истории и культуры федерального значения – театр оперы и балета, памятник В. И. Ленину, церковь Воскресения в Кяхте, Гостиные ряды, Тамчинский дацан, Одигитриевский собор и др.
Эти здания – гордость Бурятии. Объектов археологического наследия, которых мы в этой статье не коснемся, – более 700. Все остальное – памятники истории и культуры регионального значения, с ними обычно и происходят истории, то и дело попадающие в поле зрения СМИ.
Не разбомбили, так сгниют
Война оставила свой след и в Улан-Удэ. Вы спрашивали, почему «Октябрь» снести можно, а школу №2 – нельзя? Потому что в школе этой в годы Великой Отечественной войны располагался эвакогоспиталь. По официальным данным, в Улан-Удэ были развернуты 16 эвакуационных госпиталей, но, по данным краеведов, их было как минимум вдвое больше.
Почти в каждом каменном здании организовали филиалы военных медучреждений. Раненых везли со всех фронтов. Врачи не справлялись с потоком – оперировали почти круглосуточно. Здания средних школ №№ 1, 29, 2, 3, 42, 32, 20, восьмилетней школы № 4, общежития № 1 пединститута, гостиницы «Байкал», городского родильного дома, бывшей партийной школы обкома КПСС, поликлиники ЛВРЗ, средней школы № 56 и других хранят в себе военную историю. Правда, с фасада школы № 29 куда-то исчезли цифры «1932 г.», и это нарушение.
Улан-Удэ не указывали на картах, днем и ночью в город прибывали эшелоны с ранеными, которые разгружали на станции в районе нынешней базы Буркоопсоюза. В кромешной темноте, соблюдая светомаскировку, раненых развозили по госпиталям, которые теперь тоже – памятники. Их не снесут. Исключительный случай – школа № 65, которую все же пришлось снести из-за угрозы обрушения.
Благодаря тому, что бомбежек в Улан-Удэ не было, памятников деревянного зодчества в центре города сохранилось много. Как говорят специалисты, на западе России деревянное зодчество было разрушено и сгорело. Его потом частично восстанавливали, а у нас оно – подлинное. Покосившиеся деревянные дома с резными ставнями до сих пор жилые. Только вместо купцов и зажиточных горожан в них живут не самые обеспеченные люди.
Колорита здесь хватает. Иностранцы и прочие туристы с большим интересом отправляются осматривать исторический центр, приходя в ужас, просто заглядывая во дворы. Мусор, смрад и запустение современности являются им вместо истории. Люди, приватизировавшие в таких домах квартиры, взвалили на себя бремя содержания и ремонта недвижимости.
Сохранение культурного наследия возложено исключительно на самих жильцов. При покупке квартир всем выдавались предписания, чего нельзя делать, чтобы не уменьшить ценности памятника. Любой ремонт должен быть согласован с комитетом государственной охраны объектов культурного наследия. Нужно получить задание и разрешение на ремонтно-реставрационные работы, заказать необходимую проектную документацию, согласовать ее с тем же госорганом.
Если все будет утверждено, только несколько лицензированных организаций могут провести ремонт. И это на порядок дороже. И если окна у вас были из ценных пород дерева – будьте добры заказать той же формы и из того же материала. Заменить полы в старом доме, снимать с окон внутренние резные наличники, трогать лепнину на потолке запрещается. Сотрудники контролирующего органа имеют право прийти с проверкой вовсе не раз в пять лет, а при необходимости. Пожалуются соседи, что вы там ремонт делаете и – встречайте комиссию. Не откроете? С милицией придут.
Что-то уходит бесследно
Какие-то дома охранникам культурного наследия удалось отстоять, а какие-то нет. Бесследно исчез уютный сквер и отличный каменный особняк, на месте которого теперь стоит торговый центр «Столичный». Никто толком не помнит, что в нем было. Он канул в Лету вместе с историей. Яркие представители архитектуры Верхнеудинска XIX – начала XX века красивы, только когда за них берется государство или, в редких случаях, бизнес. Тогда бревенчатые дома вновь белеют деревянными воздушными кружевами – пропильной резьбой.
Говорят, бюджет просто не осилит реставрации всех памятников, включенных в госсписки. И жители не осилят. И есть у них в ответ государству один весомый аргумент: они эти памятники в собственность такими ветхими и получили. Вот если бы государство привело все в порядок, а затем передало, могло бы требовать.
Позиция государства – поддерживать памятники, в которых люди не живут, а мучаются. Показывать иностранцам приходится трущобы, в которых, словно в пьесе «На дне», живут те самые горьковские персонажи. Заброшенные, покосившиеся, вросшие в землю – уже не жилье и не памятник, но то, что может вырасти вместо этого, может стать таким же уродливым, как нововозведенные здания «чум» или «унитаз» в центре города. Увы, их тоже никто никогда не снесет. Они формируют странный облик города, не имеющего архитектурного плана. А если он и есть, этот план, то он скрыт за семью печатями. Не ваше это дело, граждане, в каком городе жить.
Диляра Батудаева, «Номер один».
Прощай, «Октябрь»!
Четырехблочный жилой комплекс высотой в 19 этажей от компании «Бест плюс» вместо «Октября», говорят, дело решенное. Но в комитете по архитектуре и градостроительству на звонки и запросы редакции не отвечают, от ответов уклоняются, звонки на мобильный сбрасывают. Ни имени архитектора грядущей постройки, ни того, кто одобрил проект, у чиновников ведомства узнать нельзя. Они прячутся.
Ни ответа от них, ни привета, а между тем, по последней информации в СМИ, сносить «Октябрь» планировали уже этой весной. Чиновники и архитекторы дружно уходят от комментариев на эту тему. Причем одни кивают на других. В конце концов в одном из кабинетов сообщили, что «архитекторы будут громко молчать», сами понимаете, вопрос финансовый, а пострадать никому неохота. Похоже, заступиться за «Октябрь» уже некому, и пора идти фотографироваться на память рядом с местом, которое вскоре изменится навсегда, смутно оставшись в воспоминаниях тех, кто в детстве ходил туда с классом в кино и радовался его реконструкции в 2001 году.
В 2013 году прокуратура выносила представление мэру Улан-Удэ по поводу нарушений, допущенных при приватизации «Октября». Как отмечено в документах прокуратуры, в сведениях о приватизации не были установлены обязательные условия по сохранению здания как культурного объекта с ограничениями его использования.
Заместитель мэра Улан-Удэ Александр Иринчеев по этому поводу заявил, что здание «Октября» никакой исторической ценности не имеет. Это подтверждают в комитете государственной охраны объектов культурного наследия администрации главы и правительства РБ.
После пожара и трагедии в Кемерово, когда в кинозалах торгового центра «Зимняя вишня» сгорели люди, большинство из которых – дети, многие вспомнили, что в кинотеатрах советской поры, подобных «Октябрю», двери из зала открывались в обе стороны и вели прямо на улицу, зрительный зал освобождался за считаные минуты.
Действительно, типовой кинотеатр на 300–330 мест по проекту архитектора Зои Иосифовны Брод не единичен – по бывшему СССР их построено около сотни. Проект получил I премию на конкурсе по РСФСР за 1950 год, а в 1954 году воплотился в жизнь в Улан-Удэ.
Кто ж его снесет? Он же памятник!
Вы знаете, почему снести вполне приличный кинотеатр «Октябрь» можно, а школу № 2, не менее типовую, нельзя? Почему нельзя снести почерневшую от времени деревянную «развалюшку» в историческом центре Улан-Удэ? Потому что она – памятник архитектуры и истории. Статус «Дом-памятник архитектуры» – одна из разновидностей статуса «объект культурного наследия» (наряду с археологическими памятниками, произведениями живописи и т.д.).
И даже если с точки зрения архитектуры ценность ее ничтожна, но в ней произошло какое-нибудь историческое событие (например, кого-то из революционеров или первых партийных бонз угораздило собраться там на совещание в каком-нибудь «мохнатом» году) – все! Она будет стоять под охраной государства до тех пор, пока не развалится или председатель правительства РФ лично не подпишет указ о ее сносе.
Ценность объекта определяется на основании экспертизы. Большая часть фонда признана памятниками в советское время. По результатам экспертизы, здания щедро включались в государственный реестр объектов культурного наследия. Никто же не думал, как именно все обернется…
Как сообщили в комитете государственной охраны объектов культурного наследия администрации главы и правительства РБ, на сегодняшний день на территории Бурятии расположено более 1637 объектов культурного наследия (памятников истории культуры). Из них 29 памятников истории и культуры федерального значения – театр оперы и балета, памятник В. И. Ленину, церковь Воскресения в Кяхте, Гостиные ряды, Тамчинский дацан, Одигитриевский собор и др.
Эти здания – гордость Бурятии. Объектов археологического наследия, которых мы в этой статье не коснемся, – более 700. Все остальное – памятники истории и культуры регионального значения, с ними обычно и происходят истории, то и дело попадающие в поле зрения СМИ.
Не разбомбили, так сгниют
Война оставила свой след и в Улан-Удэ. Вы спрашивали, почему «Октябрь» снести можно, а школу №2 – нельзя? Потому что в школе этой в годы Великой Отечественной войны располагался эвакогоспиталь. По официальным данным, в Улан-Удэ были развернуты 16 эвакуационных госпиталей, но, по данным краеведов, их было как минимум вдвое больше.
Почти в каждом каменном здании организовали филиалы военных медучреждений. Раненых везли со всех фронтов. Врачи не справлялись с потоком – оперировали почти круглосуточно. Здания средних школ №№ 1, 29, 2, 3, 42, 32, 20, восьмилетней школы № 4, общежития № 1 пединститута, гостиницы «Байкал», городского родильного дома, бывшей партийной школы обкома КПСС, поликлиники ЛВРЗ, средней школы № 56 и других хранят в себе военную историю. Правда, с фасада школы № 29 куда-то исчезли цифры «1932 г.», и это нарушение.
Улан-Удэ не указывали на картах, днем и ночью в город прибывали эшелоны с ранеными, которые разгружали на станции в районе нынешней базы Буркоопсоюза. В кромешной темноте, соблюдая светомаскировку, раненых развозили по госпиталям, которые теперь тоже – памятники. Их не снесут. Исключительный случай – школа № 65, которую все же пришлось снести из-за угрозы обрушения.
Благодаря тому, что бомбежек в Улан-Удэ не было, памятников деревянного зодчества в центре города сохранилось много. Как говорят специалисты, на западе России деревянное зодчество было разрушено и сгорело. Его потом частично восстанавливали, а у нас оно – подлинное. Покосившиеся деревянные дома с резными ставнями до сих пор жилые. Только вместо купцов и зажиточных горожан в них живут не самые обеспеченные люди.
Колорита здесь хватает. Иностранцы и прочие туристы с большим интересом отправляются осматривать исторический центр, приходя в ужас, просто заглядывая во дворы. Мусор, смрад и запустение современности являются им вместо истории. Люди, приватизировавшие в таких домах квартиры, взвалили на себя бремя содержания и ремонта недвижимости.
Сохранение культурного наследия возложено исключительно на самих жильцов. При покупке квартир всем выдавались предписания, чего нельзя делать, чтобы не уменьшить ценности памятника. Любой ремонт должен быть согласован с комитетом государственной охраны объектов культурного наследия. Нужно получить задание и разрешение на ремонтно-реставрационные работы, заказать необходимую проектную документацию, согласовать ее с тем же госорганом.
Если все будет утверждено, только несколько лицензированных организаций могут провести ремонт. И это на порядок дороже. И если окна у вас были из ценных пород дерева – будьте добры заказать той же формы и из того же материала. Заменить полы в старом доме, снимать с окон внутренние резные наличники, трогать лепнину на потолке запрещается. Сотрудники контролирующего органа имеют право прийти с проверкой вовсе не раз в пять лет, а при необходимости. Пожалуются соседи, что вы там ремонт делаете и – встречайте комиссию. Не откроете? С милицией придут.
Что-то уходит бесследно
Какие-то дома охранникам культурного наследия удалось отстоять, а какие-то нет. Бесследно исчез уютный сквер и отличный каменный особняк, на месте которого теперь стоит торговый центр «Столичный». Никто толком не помнит, что в нем было. Он канул в Лету вместе с историей. Яркие представители архитектуры Верхнеудинска XIX – начала XX века красивы, только когда за них берется государство или, в редких случаях, бизнес. Тогда бревенчатые дома вновь белеют деревянными воздушными кружевами – пропильной резьбой.
Говорят, бюджет просто не осилит реставрации всех памятников, включенных в госсписки. И жители не осилят. И есть у них в ответ государству один весомый аргумент: они эти памятники в собственность такими ветхими и получили. Вот если бы государство привело все в порядок, а затем передало, могло бы требовать.
Позиция государства – поддерживать памятники, в которых люди не живут, а мучаются. Показывать иностранцам приходится трущобы, в которых, словно в пьесе «На дне», живут те самые горьковские персонажи. Заброшенные, покосившиеся, вросшие в землю – уже не жилье и не памятник, но то, что может вырасти вместо этого, может стать таким же уродливым, как нововозведенные здания «чум» или «унитаз» в центре города. Увы, их тоже никто никогда не снесет. Они формируют странный облик города, не имеющего архитектурного плана. А если он и есть, этот план, то он скрыт за семью печатями. Не ваше это дело, граждане, в каком городе жить.
Диляра Батудаева, «Номер один».
