Один против оборотней в погонах
Адвокат Виктор Лапердин защищает людей, пострадавших от пыток полицейских
Правозащитник из Бурятии уже много лет специализируется на защите людей, попавших под пресс полицейского произвола. Несмотря на то, что такая категория дел считается среди адвокатов самой сложной, «неудобной» для карьеры, да и, откровенно говоря, опасной, Виктор Лапердин снова и снова берется за самые сложные случаи. На вопрос – зачем ему это нужно, пожав плечами, отвечает: «Если не я, то кто? Больше никто за такие дела не берется».
Дошло до эксгумации
- Виктор Андреевич, откуда вы родом, с чего начался ваш карьерный путь, давно ли в адвокатуре?
- Родом я из Бурятии, хотя сейчас живу в Иркутстке. Начинал юристом. Окончил Новосибирский университет потребительской кооперации. Там очень сильная кафедра юриспруденции. Стаж работы адвокатом – более 20 лет.
- С какого дела о вас начали говорить как о защитнике прав пострадавших от пыток полицейских?
- Первым у меня был улан-удэнец Юрий В. Парня задержали за карманную кражу. А потом его тело нашли на территории Железнодорожного РОВД, в полицейской машине, «девятке», принадлежащей сотрудникам полиции. По официальной версии, выходило так, что он умер от сердечного приступа. Но на его теле родственники обнаружили следы, похожие на ожоги от электрошокера. По моей версии, Юрия пытали электрошокером, причем китайского производства. Они есть, хоть и неофициально, на вооружении у полиции. Даже одного удара таким электрошокером порой бывает достаточно для того, чтобы человек ушел из жизни. Мощный заряд совпадает с пульсом, и сердце останавливается. Родственники успели перед похоронами сфотографировать тело усопшего, там было несколько характерных шрамов.
Воевать, доказывать, что смерть парня была неслучайной, пришлось долго. Пока мы вместе со следственным комитетом не пришли к выводу, что необходимо провести эксгумацию трупа, чтобы доказать вину полиции. При нас все это происходило. В том числе обследование криминалистами-патологоанатомами. Но так как добиться эксгумации было сложно и на это ушло слишком много времени, спустя несколько месяцев доказать наличие ожогов уже было невозможно из-за сильной гнилости трупа. Я уверен, что здесь наши правоохранительные органы постарались. Но как тут докажешь, если уже эксперты не могли дать оценку.
Бросили в лесу прикованным в наручниках
- Бывает, что пытают даже несовершеннолетних?
- Да, такие случаи в моей практике тоже были. Речь идет о 15-летнем парне из одного района республики. Они с другом украли скутер у соседей. Покатались и вернули его хозяину. А потом подросток выходит из магазина, а к нему подъезжает «УАЗик» полицейский. Роняют на землю, надевают наручники. Побили, увезли подальше от глаз, в лес. Там пацана разули, чтобы босиком не убежал, приковали наручниками к дереву. Оставили одного, сказав: «Через час приедем, подумай пока, какие нам показания будешь давать». А парень смог освободиться и вместе с наручниками босой убежал из леса домой. У меня есть фотографии того, как парень был избит. На снимках видно, что на его теле характерные признаки от удара полицейской дубинкой – красные широкие полосы на спине.
Конечно, полицейские не имели права ни бить, ни надевать на пацана наручники. А у подростка они были на руках. Там и номера есть, по которым можно вычислить сотрудников. Но потом нам пришел очередной отказ в возбуждении дела по злоупотреблению полномочиями. А избиение мальчика инсценировали так, что будто его избил собственник скутера, хотя ребенок давал другие показания. Потом родители подростка не захотели дальше воевать с полицией, возможно, чего-то испугались.
- На снимках видно, как сильно избит этот мальчик. Вы, наверное, уже привыкли к таким страшным картинам и жутким историям?
- К такому привыкнуть невозможно. Хорошо, что простой обыватель не знает всего того, что знаем и видим мы. Иначе свихнуться недолго.
- Как пытают людей в Бурятии?
- Синяки и побои не всегда определишь. Если заматываешь человека в ковер, надеваешь противогаз и перекрываешь ему воздух периодически, чтобы он задыхался и терял сознание, то какие тут будут следы? Поэтому иногда я направляю таких пострадавших на УЗИ, чтобы определить внутренние синяки или другие следы от насилия.
Самое распространенное – пакет на голову надевают, перетягивают. Когда видят, что почти задыхается, снимают, задают вопросы. И так до нужного результата. Про «слоника» тоже, наверное, уже все знают. Когда надевают противогаз, а потом перекрывают трубу от него. Приковывают к стулу в позе «руки к ногам», используя или наручники, или обычные стяжки.
От своих клиентов я услышал такое понятие, как «волшебный рюкзачок». Так полицейские называют вещмешок, в котором удобно хранить все приспособления для пыток. Используются для пыток и полевые телефоны. Они есть и у полицейских, и у военных на случай боевых действий.
У приборов есть динамомашинки, которые вырабатывают ток высокого напряжения. Поскольку сила тока при этом маленькая, ожогов почти не остается, только электрометки — маленькие черные точки, они быстро заживают. Куда приставлять провода — зависит исключительно от фантазии палачей: к половым органам, в задний проход, к ушам — вариантов много. Иногда приставляют к рукам и поливают водой. Иногда действуют просто — провода в розетку и вторым концом к телу привязанного к стулу человека.
А вообще фантазия людей неистощима, бывают разные методы выбивания показаний.
- Порой доходит и до смерти истязуемых или они остаются навсегда инвалидами?
- Да, к сожалению, в Бурятии такое было не раз. Недавно я вам рассказывал о своем подзащитном Баторе, который, не выдержав пыток, ударил себя в сердце ножом. На него пытались повесить чужое преступление, и только таким способом он смог избежать новых пыток и тюрьмы. Но дело ведь не только в физических увечьях. Раны на теле могут и зажить, но душевные остаются навсегда. Я видел по фотографиям, каким был раньше мой подзащитный и в кого он превратился сейчас. Это совершенно разные люди. Он настолько теперь всего боится. Вплоть до того, что не может ездить в город один. Я с ним вместе был везде, как с маленьким ребенком. И по этому делу мы также получили отказ с привычной формулировкой «в действиях сотрудников полиции не обнаружено каких-либо признаков преступлений».
- Получать отказ за отказом – это не обидно для адвоката? Ведь хочется почаще выигрывать дела…
- Обидно, конечно. Но я с ними воюю и буду воевать дальше. Просто такая система сложилась в Бурятии. Суды покрывают следствие, следствие покрывает оперов, те начинают «борзеть», как и полицейские.
Зона беспредела
- Правда ли, что про республику говорят, что это «зона беспредела» в плане «своеобразной» работы полиции?
- Да, это так и есть. В Иркутске, Забайкальском кране ситуация другая. Если доказательства вины полицейского есть, то сразу взяли и закрыли. Кстати, я считаю, что наказание по статье 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий») давно пора ужесточить. Я даже с депутатами говорил на эту тему. Чтобы сотрудники полиции знали, что они все-таки находятся на государевой службе и если будут руками махать, наказание будет строгим. В Бурятии чаще всего дело о пытках заканчивается максимум условным сроком, даже без лишения звания. Разве это наказание?
- Неужели в республике не осталось порядочных и честных анискиных?
- Они есть! Это люди, которые любят свою работу и живут по принципам советской милиции. Но, к сожалению, их сегодня осталось очень мало.
- И все-таки, почему именно в Бурятии истории с пытками становятся уже привычными, а правосудие такое «зыбкое»?
- Судьи выносят «мягкие» решения в пользу оборотней в погонах из-за соответствующей установки Верховного суда. Пока эта установка не изменится, то все останется на своих местах.
В Бурятии все сложнее, потому что здесь всюду семейные кланы. Более того, должности и звания в правоохранительных органах даже передаются по наследству. Вот и получается, здесь брат, там сват, разве они будут сдавать друг друга в этой ситуации?
- Было ли такое, что вам угрожали люди в форме?
- Да, и не раз. С 2002 года еще началось, когда начал ездить по этим делам в Бурятию. Ну как угрожали, они же аккуратно все говорят: «Ты ж один ездишь по дороге. А дорога дальняя. Всякое в дороге бывает». Я отвечаю: «Ребята, не надо меня пугать. Я и так уже пуганый».
- По вашим оценкам, сколько процентов заключенных Бурятии сейчас сидят в тюрьме не за свое преступление?
- Я считаю, что процентов 20 таких точно есть. И истории этих людей примерно похожи. На допросе из них выбивают нужные показания, не допускают адвоката (предоставляя своего, «карманного»), а затем на основе «признания» и строится обвинение. Доказать обратное – сложно.
- Под каток берут, наверное, ранее сидевших или асоциальные личности?
- Нет, могут взять кого угодно. Абсолютно любой человек может оказаться на месте моих подзащитных.
Василиса Шишкина, «Номер один».
Дошло до эксгумации
- Виктор Андреевич, откуда вы родом, с чего начался ваш карьерный путь, давно ли в адвокатуре?
- Родом я из Бурятии, хотя сейчас живу в Иркутстке. Начинал юристом. Окончил Новосибирский университет потребительской кооперации. Там очень сильная кафедра юриспруденции. Стаж работы адвокатом – более 20 лет.
- С какого дела о вас начали говорить как о защитнике прав пострадавших от пыток полицейских?
- Первым у меня был улан-удэнец Юрий В. Парня задержали за карманную кражу. А потом его тело нашли на территории Железнодорожного РОВД, в полицейской машине, «девятке», принадлежащей сотрудникам полиции. По официальной версии, выходило так, что он умер от сердечного приступа. Но на его теле родственники обнаружили следы, похожие на ожоги от электрошокера. По моей версии, Юрия пытали электрошокером, причем китайского производства. Они есть, хоть и неофициально, на вооружении у полиции. Даже одного удара таким электрошокером порой бывает достаточно для того, чтобы человек ушел из жизни. Мощный заряд совпадает с пульсом, и сердце останавливается. Родственники успели перед похоронами сфотографировать тело усопшего, там было несколько характерных шрамов.
Воевать, доказывать, что смерть парня была неслучайной, пришлось долго. Пока мы вместе со следственным комитетом не пришли к выводу, что необходимо провести эксгумацию трупа, чтобы доказать вину полиции. При нас все это происходило. В том числе обследование криминалистами-патологоанатомами. Но так как добиться эксгумации было сложно и на это ушло слишком много времени, спустя несколько месяцев доказать наличие ожогов уже было невозможно из-за сильной гнилости трупа. Я уверен, что здесь наши правоохранительные органы постарались. Но как тут докажешь, если уже эксперты не могли дать оценку.
Бросили в лесу прикованным в наручниках
- Бывает, что пытают даже несовершеннолетних?
- Да, такие случаи в моей практике тоже были. Речь идет о 15-летнем парне из одного района республики. Они с другом украли скутер у соседей. Покатались и вернули его хозяину. А потом подросток выходит из магазина, а к нему подъезжает «УАЗик» полицейский. Роняют на землю, надевают наручники. Побили, увезли подальше от глаз, в лес. Там пацана разули, чтобы босиком не убежал, приковали наручниками к дереву. Оставили одного, сказав: «Через час приедем, подумай пока, какие нам показания будешь давать». А парень смог освободиться и вместе с наручниками босой убежал из леса домой. У меня есть фотографии того, как парень был избит. На снимках видно, что на его теле характерные признаки от удара полицейской дубинкой – красные широкие полосы на спине.
Конечно, полицейские не имели права ни бить, ни надевать на пацана наручники. А у подростка они были на руках. Там и номера есть, по которым можно вычислить сотрудников. Но потом нам пришел очередной отказ в возбуждении дела по злоупотреблению полномочиями. А избиение мальчика инсценировали так, что будто его избил собственник скутера, хотя ребенок давал другие показания. Потом родители подростка не захотели дальше воевать с полицией, возможно, чего-то испугались.
- На снимках видно, как сильно избит этот мальчик. Вы, наверное, уже привыкли к таким страшным картинам и жутким историям?
- К такому привыкнуть невозможно. Хорошо, что простой обыватель не знает всего того, что знаем и видим мы. Иначе свихнуться недолго.
- Как пытают людей в Бурятии?
- Синяки и побои не всегда определишь. Если заматываешь человека в ковер, надеваешь противогаз и перекрываешь ему воздух периодически, чтобы он задыхался и терял сознание, то какие тут будут следы? Поэтому иногда я направляю таких пострадавших на УЗИ, чтобы определить внутренние синяки или другие следы от насилия.
Самое распространенное – пакет на голову надевают, перетягивают. Когда видят, что почти задыхается, снимают, задают вопросы. И так до нужного результата. Про «слоника» тоже, наверное, уже все знают. Когда надевают противогаз, а потом перекрывают трубу от него. Приковывают к стулу в позе «руки к ногам», используя или наручники, или обычные стяжки.
От своих клиентов я услышал такое понятие, как «волшебный рюкзачок». Так полицейские называют вещмешок, в котором удобно хранить все приспособления для пыток. Используются для пыток и полевые телефоны. Они есть и у полицейских, и у военных на случай боевых действий.
У приборов есть динамомашинки, которые вырабатывают ток высокого напряжения. Поскольку сила тока при этом маленькая, ожогов почти не остается, только электрометки — маленькие черные точки, они быстро заживают. Куда приставлять провода — зависит исключительно от фантазии палачей: к половым органам, в задний проход, к ушам — вариантов много. Иногда приставляют к рукам и поливают водой. Иногда действуют просто — провода в розетку и вторым концом к телу привязанного к стулу человека.
А вообще фантазия людей неистощима, бывают разные методы выбивания показаний.
- Порой доходит и до смерти истязуемых или они остаются навсегда инвалидами?
- Да, к сожалению, в Бурятии такое было не раз. Недавно я вам рассказывал о своем подзащитном Баторе, который, не выдержав пыток, ударил себя в сердце ножом. На него пытались повесить чужое преступление, и только таким способом он смог избежать новых пыток и тюрьмы. Но дело ведь не только в физических увечьях. Раны на теле могут и зажить, но душевные остаются навсегда. Я видел по фотографиям, каким был раньше мой подзащитный и в кого он превратился сейчас. Это совершенно разные люди. Он настолько теперь всего боится. Вплоть до того, что не может ездить в город один. Я с ним вместе был везде, как с маленьким ребенком. И по этому делу мы также получили отказ с привычной формулировкой «в действиях сотрудников полиции не обнаружено каких-либо признаков преступлений».
- Получать отказ за отказом – это не обидно для адвоката? Ведь хочется почаще выигрывать дела…
- Обидно, конечно. Но я с ними воюю и буду воевать дальше. Просто такая система сложилась в Бурятии. Суды покрывают следствие, следствие покрывает оперов, те начинают «борзеть», как и полицейские.
Зона беспредела
- Правда ли, что про республику говорят, что это «зона беспредела» в плане «своеобразной» работы полиции?
- Да, это так и есть. В Иркутске, Забайкальском кране ситуация другая. Если доказательства вины полицейского есть, то сразу взяли и закрыли. Кстати, я считаю, что наказание по статье 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий») давно пора ужесточить. Я даже с депутатами говорил на эту тему. Чтобы сотрудники полиции знали, что они все-таки находятся на государевой службе и если будут руками махать, наказание будет строгим. В Бурятии чаще всего дело о пытках заканчивается максимум условным сроком, даже без лишения звания. Разве это наказание?
- Неужели в республике не осталось порядочных и честных анискиных?
- Они есть! Это люди, которые любят свою работу и живут по принципам советской милиции. Но, к сожалению, их сегодня осталось очень мало.
- И все-таки, почему именно в Бурятии истории с пытками становятся уже привычными, а правосудие такое «зыбкое»?
- Судьи выносят «мягкие» решения в пользу оборотней в погонах из-за соответствующей установки Верховного суда. Пока эта установка не изменится, то все останется на своих местах.
В Бурятии все сложнее, потому что здесь всюду семейные кланы. Более того, должности и звания в правоохранительных органах даже передаются по наследству. Вот и получается, здесь брат, там сват, разве они будут сдавать друг друга в этой ситуации?
- Было ли такое, что вам угрожали люди в форме?
- Да, и не раз. С 2002 года еще началось, когда начал ездить по этим делам в Бурятию. Ну как угрожали, они же аккуратно все говорят: «Ты ж один ездишь по дороге. А дорога дальняя. Всякое в дороге бывает». Я отвечаю: «Ребята, не надо меня пугать. Я и так уже пуганый».
- По вашим оценкам, сколько процентов заключенных Бурятии сейчас сидят в тюрьме не за свое преступление?
- Я считаю, что процентов 20 таких точно есть. И истории этих людей примерно похожи. На допросе из них выбивают нужные показания, не допускают адвоката (предоставляя своего, «карманного»), а затем на основе «признания» и строится обвинение. Доказать обратное – сложно.
- Под каток берут, наверное, ранее сидевших или асоциальные личности?
- Нет, могут взять кого угодно. Абсолютно любой человек может оказаться на месте моих подзащитных.
Василиса Шишкина, «Номер один».
