Приказали терпеть и молчать
Пятилетняя Кира встречает нас на пороге, ползая по полу. Левая нога у девочки загипсована. Теперь передвигаться она может только так – ползком. То и дело Кира пытается встать на ноги, что категорически запрещено врачами. Вот только объяснить ребенку, что ходить ей нельзя, очень сложно. Травму девочка получила в садике № 2 «Булжамуур», где ей два часа не оказывалась медицинская помощь.
- В садик Кира пошла с радостью. Не было такого, чтобы она говорила: «Не хочу в садик». Она очень общительная девочка, поэтому сразу стала там дружить с ребятами, играть. Тем более что до того, как мы пошли в сад, мы посещали центр развития дошкольников, - рассказывает Юлия Имеева.
Как это случилось, до сих пор не знает никто. На все вопросы мамы и бабушки первое время испуганная девочка либо ничего не отвечала, либо говорила одну и ту же фразу: «Ротик на замочек».
- У нас в семье вообще никто так не говорит. Честно говоря, я до этого момента и не слышала такого выражения. Скорей всего, это воспитатель внушила ей, что рассказывать о случившемся нельзя, - считает мама девочки.
Спустя какое-то время девочка все же призналась, что ее столкнула с катушки другая девочка. Но маму Киры до сих пор мучает другой вопрос: почему ни воспитатель, ни медсестра не вызвали сразу «скорую». Понятно, что от случайностей никто не застрахован. По «недогляду» или сама девочка могла получить травму, но почему плачущей от боли девочке нельзя было оказать медицинскую помощь? Сколько боли и страданий за это время испытал ребенок, одному богу известно. Есть свидетели, слышавшие, что девочка плакала не переставая. Не говоря уже о том, что осложнения – смещения перелома - при своевременно оказанной помощи могло бы и не быть.
- Для чего в садике работает медсестра? Почему она не могла взять и хотя бы элементарно наложить шину? Просто для страховки? Если не умеешь сама, то просто набрать 03? Я спрашивала у заведующей, что это за медсестра, есть ли у нее медицинское образование, на что заведующая ответила, что этого специалиста саду порекомендовала поликлиника, она, действительно, профессиональный медик, - недоумевает Юлия.
Садик находится далеко от дома и места работы мужа Юлии. Пока отец отпрашивался с работы, добирался до сада, дочка со сломанной ногой ждала его приезда. При виде отца Кира зарыдала еще больше. Папа сам увез девочку в БСМП, и там спустя какое-то время они услышали шокирующий диагноз: «перелом левой берцовой кости со смещением».
Около трех недель девочке пришлось лежать на вытяжке в одном и том же положении. Первые три дня в больнице девочка плакала практически постоянно.
- Кира проплакала три дня, и днем и ночью рыдала, не спала. Представьте сами, пятку ей насквозь проткнули иглой. А потом наложили гипс. Она лежала все время в одном положении, под себя ходила в туалет. Ни повернуться, не побегать, очень тяжело было ей, - рассказывает мама Киры.
На днях девочку выписали домой. Впереди еще несколько месяцев в гипсе, без подвижных игр и беготни. Затем работа с ортопедом-травматологом, реабилитация, зарядка. Сама воспитательница, на чьих глазах все произошло, по сей день не сочла нужным ни объяснить произошедшее, ни извиниться.
-- На следующий день после случившегося мне позвонила другая воспитательница и начала извиняться. Я ей говорю: «Почему вы-то извиняетесь, вы же здесь ни при чем, вас вообще в тот день не было в садике!». Мне рассказывают, что та самая воспитательница, якобы, очень сильно испугалась и сейчас находится в подавленном настроении, не отвечает на звонки, закрылась дома, у нее депрессия, - рассказывает Юлия.
И воспитательница, и медсестра сразу после случившегося уволились из детсада по собственному желанию. Руководство детского сада уже спрашивало родителей о материальной компенсации за случившееся. Но Юлия не понимает, как вообще можно оценить такие вещи.
- Сколько стоят слезы ребенка? Как это можно оценить? Пугает больше всего равнодушие людей, которые с детьми работают. Мы подали заявление в прокуратуру, посмотрим, что будет дальше, если мы начали, то пойдем до конца и добьемся справедливости, - подытоживает Юлия.
Кире скоро исполнится пять лет. Через два года она пойдет в школу. Но захочет ли она теперь пойти в садик – большой вопрос. Пока что девочка так напугана, что даже и слышать об это не хочет.
Василиса Шишкина, «Номер один».
Как это случилось, до сих пор не знает никто. На все вопросы мамы и бабушки первое время испуганная девочка либо ничего не отвечала, либо говорила одну и ту же фразу: «Ротик на замочек».
- У нас в семье вообще никто так не говорит. Честно говоря, я до этого момента и не слышала такого выражения. Скорей всего, это воспитатель внушила ей, что рассказывать о случившемся нельзя, - считает мама девочки.
Спустя какое-то время девочка все же призналась, что ее столкнула с катушки другая девочка. Но маму Киры до сих пор мучает другой вопрос: почему ни воспитатель, ни медсестра не вызвали сразу «скорую». Понятно, что от случайностей никто не застрахован. По «недогляду» или сама девочка могла получить травму, но почему плачущей от боли девочке нельзя было оказать медицинскую помощь? Сколько боли и страданий за это время испытал ребенок, одному богу известно. Есть свидетели, слышавшие, что девочка плакала не переставая. Не говоря уже о том, что осложнения – смещения перелома - при своевременно оказанной помощи могло бы и не быть.
- Для чего в садике работает медсестра? Почему она не могла взять и хотя бы элементарно наложить шину? Просто для страховки? Если не умеешь сама, то просто набрать 03? Я спрашивала у заведующей, что это за медсестра, есть ли у нее медицинское образование, на что заведующая ответила, что этого специалиста саду порекомендовала поликлиника, она, действительно, профессиональный медик, - недоумевает Юлия.
Садик находится далеко от дома и места работы мужа Юлии. Пока отец отпрашивался с работы, добирался до сада, дочка со сломанной ногой ждала его приезда. При виде отца Кира зарыдала еще больше. Папа сам увез девочку в БСМП, и там спустя какое-то время они услышали шокирующий диагноз: «перелом левой берцовой кости со смещением».
Около трех недель девочке пришлось лежать на вытяжке в одном и том же положении. Первые три дня в больнице девочка плакала практически постоянно.
- Кира проплакала три дня, и днем и ночью рыдала, не спала. Представьте сами, пятку ей насквозь проткнули иглой. А потом наложили гипс. Она лежала все время в одном положении, под себя ходила в туалет. Ни повернуться, не побегать, очень тяжело было ей, - рассказывает мама Киры.
На днях девочку выписали домой. Впереди еще несколько месяцев в гипсе, без подвижных игр и беготни. Затем работа с ортопедом-травматологом, реабилитация, зарядка. Сама воспитательница, на чьих глазах все произошло, по сей день не сочла нужным ни объяснить произошедшее, ни извиниться.
-- На следующий день после случившегося мне позвонила другая воспитательница и начала извиняться. Я ей говорю: «Почему вы-то извиняетесь, вы же здесь ни при чем, вас вообще в тот день не было в садике!». Мне рассказывают, что та самая воспитательница, якобы, очень сильно испугалась и сейчас находится в подавленном настроении, не отвечает на звонки, закрылась дома, у нее депрессия, - рассказывает Юлия.
И воспитательница, и медсестра сразу после случившегося уволились из детсада по собственному желанию. Руководство детского сада уже спрашивало родителей о материальной компенсации за случившееся. Но Юлия не понимает, как вообще можно оценить такие вещи.
- Сколько стоят слезы ребенка? Как это можно оценить? Пугает больше всего равнодушие людей, которые с детьми работают. Мы подали заявление в прокуратуру, посмотрим, что будет дальше, если мы начали, то пойдем до конца и добьемся справедливости, - подытоживает Юлия.
Кире скоро исполнится пять лет. Через два года она пойдет в школу. Но захочет ли она теперь пойти в садик – большой вопрос. Пока что девочка так напугана, что даже и слышать об это не хочет.
Василиса Шишкина, «Номер один».
