Наркодиспансер: сломанная судьба, или возможность жить
Специалисты уверены – никто не застрахован от ошибки, и любую разбитую судьбу можно «собрать»
Наркодиспансер – слово, вызывающее неоднозначные чувства у обывателя. Для кого-то он представляется мрачным заведением с решетками на окнах, кто-то в силу обстоятельств боится оказаться там, для кого-то он - последняя надежда. Большинство людей привыкли не замечать, не думать о том что наркомания и алкоголизм могут стать реальностью для них, или их близких. Тем временем в стенах республиканского наркологического диспансера каждый день специалисты сталкиваются с теми, кого общество привыкло отвергать. Они прошли через все: через становление диспансера в СССР с его трудотерапией, через кошмар 90-х и через кризис «нулевых». Так что же происходит за закрытыми дверями диспансера? Кто приходит сюда, и кем выходит отсюда?
Советская трудотерапия
До 1978 года помощь наркозависимым оказывали врачи республиканского психоневрологического диспансера и Троицкой психиатрической больницы. А 1 января 1978 года начал работу городской наркологический диспансер, директором которого стал Григорий Баранчик. Его современники и последователи говорят о том, что талант организатора дал начало тому диспансеру, который есть сейчас.
В феврале 1978 года городской наркодиспансер получил статус республиканского. Именно с этого момента в штаты центральных районных больниц в селах стали вводить должности психиатров-наркологов, а подготовка кадров велась все в том же наркодиспансере.
Стационарная сеть наркологических отделений получила развитие в начале 80-х годов прошлого века. Первое наркологическое отделение с трудотерапией открыли при промышленном предприятии при БМДК (Бурятский мебельно-деревообрабатывающий комбинат). Там было 60 коек. Стоит отметить, что, например, при нынешнем
"Улан-Удэстальмост" и при киномеханическом заводе тоже были наркологические отделения. А трудотерапию проводили на заводе железо-бетонных конструкций и приборо-строительном объединении.
В 1984 году наркодиспансер переехал в новое пятиэтажное здание на улице Краснофлотской, где находится и по сей день.
Героиновые 90-е
Наверняка один из самых тяжелых периодов для России пришелся на 90-е годы прошлого столетия. Так, по данным статистики, в 1992 году в России зарегистрировано 88 тысяч наркоманов, а в 1999 уже около 300 тысяч. В «нулевых» рост числа наркозависимых только увеличивался. На конец 2009 года в России зарегистрировано 550 тысяч наркоманов.
Не лучшая ситуация была и с алкоголизмом. Социальные процессы, происходящие в начале новой России, способствовали алкоголизации общества.
По словам Андрея, в наркологическом диспансере он лежал не один раз.
- Сначала родители уговорили. Это уже когда я плотно сидел на игле. Из дома начал тащить. Все продавал. Тогда у них еще надежда какая-то была. Потом сам приходил. «чиститься». Отлежишься там, и снова к барыге. В тот же день как выйдешь. Врачи всегда принимали, если места были. Тогда было так, мест не хватало. Таких, как я, треть города ходило.
Главный врач республиканского наркологического диспансера, отмечает, что 90-е годы, действительно, были одними из самых трудных. Однако и в то время с больными работали с полной отдачей.
- Да, действительно, непростая ситуация была тогда, - соглашается Андрей Михеев. – Очень большой всплеск был наркомании и алкоголизма. В основном по тяжелым наркотикам, тот же героин. Но работали и тогда с полной отдачей, по-другому нельзя было. Тут уже не до рассуждений, тяжело – не тяжело.
Чудеса техники
«Кошмары» 90-х в сознании обывателя оставили неизгладимый след. И наркологический диспансер многие привыкли считать неким закрытым зданием с «драконовскими» порядками. Большинство жителей Бурятии уверены - туда лучше не попадать. Между тем сейчас здание на Краснофлотской, 45, посверкивая свежевыкрашенными боками и новыми окнами, принимает всех. И это не метафора. Сюда идут за справкой в ГИБДД, сюда везут нарушителей правопорядка, здесь проверяют представителей силовых ведомств, и, конечно же, лечат тех, кто по собственной неосмотрительности, кто по незнанию нуждается в помощи специалистов-наркологов.
Главный врач Андрей Михеев, ведет нас по первому этажу, который знаком большинству жителей Бурятии. Тут как раз проверяют тех, кто пришел «сдавать анализы». Вокруг светлые стены, жители республики, снующие с разнообразными бумажками туда-обратно, строгие врачи и медсестры, беспристрастно осматривающие «клиентов». Рабочая суета.
А вот за некоторыми закрытыми дверями проходят любопытные процессы. После того как кровь или моча поступает в химико-токсикологическую лабораторию, их исследуют на алкоголь, на суррогаты, на наркотические и психоактивные вещества.
И вот тут любители современных сериалов о судебно-медицинских лабораториях могут воочию увидеть, как работает подобное оборудование. Как показывает практика, оно есть и у нас. Хромато-масс-спектрометры, газовый хроматограф и аналитическая система высокоэффективной тонкослойной хроматографии работают так, что шансов на обман не остается: человека можно обмануть, а эти чудо-машины нет.
После того, как машина тщательно проверит все материалы, результаты тут же выдаются на экран монитора.
Бывают и здесь забавные случаи. Так, при первичной проверке сотрудников одного из ведомств, которое находится далеко на севере Бурятии, результат вдруг показал, что молодой человек, возможно, употреблял кокаин.
- Мы сначала очень удивились. Ну откуда на севере Бурятии взяться этому наркотику? – вспоминает Андрей Михеев. - Пригласили сотрудника для более тщательной проверки. Взяли все анализы, как положено, поговорили. И объяснилось все очень просто. Когда молодой человек приходил в первый раз сдавать анализы, то, не послушав врачей, принял перед этим сильное обезболивающее. У него зуб болел. И действительно, потом анализы показали, что никакой это не кокаин был.
«Не пей, Ваня»
Отделение медицинской реабилитации открыто 1 июня 2012 года, и сейчас является приоритетным в Бурятии.
С первого взгляда бросается в глаза слегка необычная обстановка для медицинского учреждения: комната релаксации, тренажёрный зал, комната отдыха, библиотека. Выбивается из «санаторного» образа швейная мастерская. Однако сюда приезжают отнюдь не на курортное лечение. Здесь лежат люди, которые потеряли все: работу, достаток, семью, а порой даже самих себя.
– У большинства поступающих сюда сначала стандартная реакция, – рассказывают психологи. – Тяжеловато, конечно, им объяснить, потом они видят, что есть люди, которые принимают эту болезнь, учатся жить с ней.
Именно жить, объясняют специалисты. Не отрицать ее и не бороться с ней. Специалисты этого отделения стараются охватить все сферы жизни зависимого человека.
В одном из кабинетов на столах и полках множество ярких фигурок из пластилина, стопкой лежат цветастые плакаты, а в отдельных папках листочки со стихотворениями. Глядя на совершенно яркий, необычный пейзаж, с первого взгляда кажется, что это детские руки слепили из пластилина незамысловатые фигурки. Однако на поверку это оказывается миниатюра «пьяное застолье». Раскиданная мебель, на столах бутылки и пьяные, безумные люди среди алкогольного хаоса. И как апофеоз пьяному безумию, надпись сбоку. «Не пей, Ваня, козленком будешь». За этой полушутливой надписью скрыта боль и сломанные судьбы.
Плакаты поражают отчаянным стремлением выразить на бумаге боль и страх перед рюмкой через яркие рисунки.
– И это отчасти способствует тому, что они начинают пить. Они как дети знают только «я хочу», и у них нет осознания взрослого человека «я могу». И вот через поделки, через рисунки мы «вытаскиваем» сначала наружу их внутреннего ребенка, и постепенно начинаем делать из него взрослого человека. Дисциплинируем работой. Это очень важно. Важно, чтобы у человека появилась привычка к труду. Ведь и это отличает взрослого от ребенка.
Никто не застрахован
По словам заведующего отделением реабилитации Андрея Алсаева, пациентов с каждым разом поступает все больше и больше. Правда, чаще доходят до реабилитации только те, кому уже нечего терять: безработные, потерявшие все, отчаявшиеся люди.
- Пока человек трудоустроен, пока он «держится на плаву», он считает, что все как-нибудь обойдется, - замечает Андрей Алсаев.
Врачи признают: средний класс вообще предпочитает «не светиться» в диспансере. Вместо этого в тяжелой ситуации они вызывают на дом частнопрактикующего врача, в народе называемого «похмельщиком» (врач-нарколог).
- Он быстренько позвонил, вызвал на дом «похмельщика», его прокапали. Часто прокапывают совершенно безуспешно. Чаще всего такое прерывание запоя ухудшает состояние больного. Здесь нужно время, - поясняют в диспансере. - Мы же от такой практики отказались. «Острые» больные здесь находятся в медикаментозном сне.
Тем временем за стенами диспансера алкозависимые думают, что могут спокойно пить неделю, а затем прокапаться. И это самая большая ошибка. Когда пропадает страх перед тяжелыми последствиями и появляется уверенность в безнаказанности такого поведения, человек начинает пить больше и чаще.
Между тем, несмотря на практику отказа среднего класса от диспансера в пользу частных докторов, здесь есть пациенты, чье материальное благосостояние можно оценить как выше среднего.
Действительно, пока финансовые, физические и интеллектуальные возможности позволяют метаться между нормальной жизнью и алкогольными запоями - все так и будет продолжаться. Человек способен вести бизнес, принимать важные решения, уделять хоть какое-то время семье. Но, по словам врачей, рано или поздно больной пересечет черту. А за ней - только деградация, асоциальный образ жизни, потеря семьи и работы.
- Пытаешься его здесь удержать. Но разговор один - у меня бизнес, у меня проблемы, у меня совершенно нет на это времени. Да и пил-то я всего три дня! А то, что это четвертый раз за месяц, им не страшно, - грустно констатируют специалисты.
И это не только политики и бизнесмены. Это известные творческие личности, находящиеся на перепутье жизни, это и жены «приличных людей».
Женщины из хороших семей
Тем временем в Бурятии формируется пугающая тенденция - женщины стали пить больше и дольше. При этом пациентки, с которыми сталкиваются врачи в наркологическом диспансере, в большинстве своем опять же образованные, семейные женщины, имеющие детей.
Про таких говорят: «в руках дело горит». В доме чисто, на столе всегда вкусная еда, дети под присмотром. А муж, приходя вечером с работы, приносит в уютное гнездышко то бутылочку вина, то пива, разбавляя серые будни семьи алкоголем. На первый взгляд – банальная история. Но, как известно, у женщин алкоголизм развивается быстрее, и последствия бывают трагичными.
Невинное влечение заканчивается страшными запоями по нескольку дней. И вот уже скандалит муж, грозится забрать детей, хмурится родня: «а вдруг кто узнает». И давление на неустойчивую психику пьющей женщины увеличивается в несколько раз. Испуганная, виноватая перед всеми, она купирует стыд еще одной порцией спиртного.
- Она пытается какими-то легкими способами уменьшить свои болезненные ощущения, нормализовать сон, прервать запой и все, - объясняет заведующая отделом профилактики Лариса Сансанова. - А основа - внутренние проблемы, психологические проблемы, которые она не решила, остаются. В основе всегда есть проблема. У женщин зависимость всегда имеет психологическую подоплеку. А так как привычка уже сформировалась, она не может остановиться. Получается бег по кругу: «Сегодня выпью, завтра не буду». И так – каждый день.
Зачастую все начинается с пятничных посиделок, когда женщины хотят расслабиться после тяжелой трудовой недели.
Но среди негативных тенденций специалисты отмечают и одну позитивную: сейчас формируется целая социальная прослойка молодых людей, которые не признают алкоголь ни в каком проявлении. И не смотря ни на пережитый кошмар 90-х, ни на новый экономический кризис, медики РНД не собираются сдавать позиции. В планах - расширение, совершенствование и каждодневная помощь «заблудшим душам».
Елена Медведева, "Номер один"
Фото: "Номер один"
Советская трудотерапия
До 1978 года помощь наркозависимым оказывали врачи республиканского психоневрологического диспансера и Троицкой психиатрической больницы. А 1 января 1978 года начал работу городской наркологический диспансер, директором которого стал Григорий Баранчик. Его современники и последователи говорят о том, что талант организатора дал начало тому диспансеру, который есть сейчас.
Фото: официальный сайт РНД
Первое диспансерное отделение было развернуто в здании по улице Трубачеева, 9, а стационарное отделение на улице Гражданской, 35. Сейчас там расположен Дворец детского творчества.В феврале 1978 года городской наркодиспансер получил статус республиканского. Именно с этого момента в штаты центральных районных больниц в селах стали вводить должности психиатров-наркологов, а подготовка кадров велась все в том же наркодиспансере.
Стационарная сеть наркологических отделений получила развитие в начале 80-х годов прошлого века. Первое наркологическое отделение с трудотерапией открыли при промышленном предприятии при БМДК (Бурятский мебельно-деревообрабатывающий комбинат). Там было 60 коек. Стоит отметить, что, например, при нынешнем
"Улан-Удэстальмост" и при киномеханическом заводе тоже были наркологические отделения. А трудотерапию проводили на заводе железо-бетонных конструкций и приборо-строительном объединении.
В 1984 году наркодиспансер переехал в новое пятиэтажное здание на улице Краснофлотской, где находится и по сей день.
Героиновые 90-е
Наверняка один из самых тяжелых периодов для России пришелся на 90-е годы прошлого столетия. Так, по данным статистики, в 1992 году в России зарегистрировано 88 тысяч наркоманов, а в 1999 уже около 300 тысяч. В «нулевых» рост числа наркозависимых только увеличивался. На конец 2009 года в России зарегистрировано 550 тысяч наркоманов.
Не лучшая ситуация была и с алкоголизмом. Социальные процессы, происходящие в начале новой России, способствовали алкоголизации общества.
Фото: официальный сайт РНД
Бурятию эта беда, к сожалению, не обошла. Один из тех, кто в 90-е попался в героиновую ловушку, вспоминает то время, как одно из самых тяжелых в своей жизни.- Нам тогда шансов не оставили на выбор. «Герой» торговали везде. Самые "центровые точки" на ПВЗ (паравозо-вагонно-ремонтный завод) были. Все, с кем я тогда был, подсели на наркотик. Это я так себя оправдываю сейчас, – мрачно шутит Андрей. – Я не знаю, почему выжил. Почти все, с кем начинал, на кладбище лежат. У кого-то передозировка была, кто-то на ремнях своих же вешался, кого-то ВИЧ «съел». Почему вешались? Потому что жить больше не могли.
По словам Андрея, в наркологическом диспансере он лежал не один раз.
- Сначала родители уговорили. Это уже когда я плотно сидел на игле. Из дома начал тащить. Все продавал. Тогда у них еще надежда какая-то была. Потом сам приходил. «чиститься». Отлежишься там, и снова к барыге. В тот же день как выйдешь. Врачи всегда принимали, если места были. Тогда было так, мест не хватало. Таких, как я, треть города ходило.
Главный врач республиканского наркологического диспансера, отмечает, что 90-е годы, действительно, были одними из самых трудных. Однако и в то время с больными работали с полной отдачей.
- Да, действительно, непростая ситуация была тогда, - соглашается Андрей Михеев. – Очень большой всплеск был наркомании и алкоголизма. В основном по тяжелым наркотикам, тот же героин. Но работали и тогда с полной отдачей, по-другому нельзя было. Тут уже не до рассуждений, тяжело – не тяжело.
Чудеса техники
«Кошмары» 90-х в сознании обывателя оставили неизгладимый след. И наркологический диспансер многие привыкли считать неким закрытым зданием с «драконовскими» порядками. Большинство жителей Бурятии уверены - туда лучше не попадать. Между тем сейчас здание на Краснофлотской, 45, посверкивая свежевыкрашенными боками и новыми окнами, принимает всех. И это не метафора. Сюда идут за справкой в ГИБДД, сюда везут нарушителей правопорядка, здесь проверяют представителей силовых ведомств, и, конечно же, лечат тех, кто по собственной неосмотрительности, кто по незнанию нуждается в помощи специалистов-наркологов.
Главный врач Андрей Михеев, ведет нас по первому этажу, который знаком большинству жителей Бурятии. Тут как раз проверяют тех, кто пришел «сдавать анализы». Вокруг светлые стены, жители республики, снующие с разнообразными бумажками туда-обратно, строгие врачи и медсестры, беспристрастно осматривающие «клиентов». Рабочая суета.
А вот за некоторыми закрытыми дверями проходят любопытные процессы. После того как кровь или моча поступает в химико-токсикологическую лабораторию, их исследуют на алкоголь, на суррогаты, на наркотические и психоактивные вещества.
И вот тут любители современных сериалов о судебно-медицинских лабораториях могут воочию увидеть, как работает подобное оборудование. Как показывает практика, оно есть и у нас. Хромато-масс-спектрометры, газовый хроматограф и аналитическая система высокоэффективной тонкослойной хроматографии работают так, что шансов на обман не остается: человека можно обмануть, а эти чудо-машины нет.
- Мы задаем в программе то, что нужно сделать хроматографу. Выбираем нужный режим, - объясняет заведующая химико-токсикологической лабораторией Луиза Тумурова. - И в соответствии с заданной программой начинает работать система вычисления. Время обработки анализа 23 минуты.
После того, как машина тщательно проверит все материалы, результаты тут же выдаются на экран монитора.
Бывают и здесь забавные случаи. Так, при первичной проверке сотрудников одного из ведомств, которое находится далеко на севере Бурятии, результат вдруг показал, что молодой человек, возможно, употреблял кокаин.
- Мы сначала очень удивились. Ну откуда на севере Бурятии взяться этому наркотику? – вспоминает Андрей Михеев. - Пригласили сотрудника для более тщательной проверки. Взяли все анализы, как положено, поговорили. И объяснилось все очень просто. Когда молодой человек приходил в первый раз сдавать анализы, то, не послушав врачей, принял перед этим сильное обезболивающее. У него зуб болел. И действительно, потом анализы показали, что никакой это не кокаин был.
«Не пей, Ваня»
Отделение медицинской реабилитации открыто 1 июня 2012 года, и сейчас является приоритетным в Бурятии.
С первого взгляда бросается в глаза слегка необычная обстановка для медицинского учреждения: комната релаксации, тренажёрный зал, комната отдыха, библиотека. Выбивается из «санаторного» образа швейная мастерская. Однако сюда приезжают отнюдь не на курортное лечение. Здесь лежат люди, которые потеряли все: работу, достаток, семью, а порой даже самих себя.
– У большинства поступающих сюда сначала стандартная реакция, – рассказывают психологи. – Тяжеловато, конечно, им объяснить, потом они видят, что есть люди, которые принимают эту болезнь, учатся жить с ней.
Именно жить, объясняют специалисты. Не отрицать ее и не бороться с ней. Специалисты этого отделения стараются охватить все сферы жизни зависимого человека.
- Есть люди, которые живут с диабетом. Они же принимают свою болезнь, и живут с ней, также и здесь.
В одном из кабинетов на столах и полках множество ярких фигурок из пластилина, стопкой лежат цветастые плакаты, а в отдельных папках листочки со стихотворениями. Глядя на совершенно яркий, необычный пейзаж, с первого взгляда кажется, что это детские руки слепили из пластилина незамысловатые фигурки. Однако на поверку это оказывается миниатюра «пьяное застолье». Раскиданная мебель, на столах бутылки и пьяные, безумные люди среди алкогольного хаоса. И как апофеоз пьяному безумию, надпись сбоку. «Не пей, Ваня, козленком будешь». За этой полушутливой надписью скрыта боль и сломанные судьбы.
Плакаты поражают отчаянным стремлением выразить на бумаге боль и страх перед рюмкой через яркие рисунки.
- Все они внутри себя еще дети, - объясняет социолог.
– И это отчасти способствует тому, что они начинают пить. Они как дети знают только «я хочу», и у них нет осознания взрослого человека «я могу». И вот через поделки, через рисунки мы «вытаскиваем» сначала наружу их внутреннего ребенка, и постепенно начинаем делать из него взрослого человека. Дисциплинируем работой. Это очень важно. Важно, чтобы у человека появилась привычка к труду. Ведь и это отличает взрослого от ребенка.
Никто не застрахован
По словам заведующего отделением реабилитации Андрея Алсаева, пациентов с каждым разом поступает все больше и больше. Правда, чаще доходят до реабилитации только те, кому уже нечего терять: безработные, потерявшие все, отчаявшиеся люди.
- Пока человек трудоустроен, пока он «держится на плаву», он считает, что все как-нибудь обойдется, - замечает Андрей Алсаев.
Врачи признают: средний класс вообще предпочитает «не светиться» в диспансере. Вместо этого в тяжелой ситуации они вызывают на дом частнопрактикующего врача, в народе называемого «похмельщиком» (врач-нарколог).
- Он быстренько позвонил, вызвал на дом «похмельщика», его прокапали. Часто прокапывают совершенно безуспешно. Чаще всего такое прерывание запоя ухудшает состояние больного. Здесь нужно время, - поясняют в диспансере. - Мы же от такой практики отказались. «Острые» больные здесь находятся в медикаментозном сне.
Тем временем за стенами диспансера алкозависимые думают, что могут спокойно пить неделю, а затем прокапаться. И это самая большая ошибка. Когда пропадает страх перед тяжелыми последствиями и появляется уверенность в безнаказанности такого поведения, человек начинает пить больше и чаще.
Между тем, несмотря на практику отказа среднего класса от диспансера в пользу частных докторов, здесь есть пациенты, чье материальное благосостояние можно оценить как выше среднего.
- У нас есть несколько постоянных клиентов, занимающих высокое положение в обществе, которые лежат у нас регулярно в течение года, - признаются врачи. - Бывает, что и по два-три раза за месяц. Пытаешься достучаться до них, но бесполезно. Они считают, что ничего в этом особенного нет, их возможности позволяют вести такой образ жизни.
Действительно, пока финансовые, физические и интеллектуальные возможности позволяют метаться между нормальной жизнью и алкогольными запоями - все так и будет продолжаться. Человек способен вести бизнес, принимать важные решения, уделять хоть какое-то время семье. Но, по словам врачей, рано или поздно больной пересечет черту. А за ней - только деградация, асоциальный образ жизни, потеря семьи и работы.
- Пытаешься его здесь удержать. Но разговор один - у меня бизнес, у меня проблемы, у меня совершенно нет на это времени. Да и пил-то я всего три дня! А то, что это четвертый раз за месяц, им не страшно, - грустно констатируют специалисты.
И это не только политики и бизнесмены. Это известные творческие личности, находящиеся на перепутье жизни, это и жены «приличных людей».
Женщины из хороших семей
Тем временем в Бурятии формируется пугающая тенденция - женщины стали пить больше и дольше. При этом пациентки, с которыми сталкиваются врачи в наркологическом диспансере, в большинстве своем опять же образованные, семейные женщины, имеющие детей.
Про таких говорят: «в руках дело горит». В доме чисто, на столе всегда вкусная еда, дети под присмотром. А муж, приходя вечером с работы, приносит в уютное гнездышко то бутылочку вина, то пива, разбавляя серые будни семьи алкоголем. На первый взгляд – банальная история. Но, как известно, у женщин алкоголизм развивается быстрее, и последствия бывают трагичными.
Невинное влечение заканчивается страшными запоями по нескольку дней. И вот уже скандалит муж, грозится забрать детей, хмурится родня: «а вдруг кто узнает». И давление на неустойчивую психику пьющей женщины увеличивается в несколько раз. Испуганная, виноватая перед всеми, она купирует стыд еще одной порцией спиртного.
- Она пытается какими-то легкими способами уменьшить свои болезненные ощущения, нормализовать сон, прервать запой и все, - объясняет заведующая отделом профилактики Лариса Сансанова. - А основа - внутренние проблемы, психологические проблемы, которые она не решила, остаются. В основе всегда есть проблема. У женщин зависимость всегда имеет психологическую подоплеку. А так как привычка уже сформировалась, она не может остановиться. Получается бег по кругу: «Сегодня выпью, завтра не буду». И так – каждый день.
Зачастую все начинается с пятничных посиделок, когда женщины хотят расслабиться после тяжелой трудовой недели.
- Сейчас среди женщин очень развита тенденция «пятничных посиделок», вот эти все корпоративные посиделки. Это очень серьезная проблема - именно женский алкоголизм.- А начинается сейчас все с юношеского возраста. Мы часто общаемся с молодежью, и тенденция такая – сначала напиться, а потом куда-то идти. Это уже алкогольная установка.
Но среди негативных тенденций специалисты отмечают и одну позитивную: сейчас формируется целая социальная прослойка молодых людей, которые не признают алкоголь ни в каком проявлении. И не смотря ни на пережитый кошмар 90-х, ни на новый экономический кризис, медики РНД не собираются сдавать позиции. В планах - расширение, совершенствование и каждодневная помощь «заблудшим душам».
Елена Медведева, "Номер один"
Фото: "Номер один"
