Происшествия 10.07.2016 в 10:33

"Спасите наши души": предательство матери толкнуло дочь на убийство брата

Новая история от бывшего опера
A- A+
"Спасите наши души": предательство матери толкнуло дочь на убийство брата
Когда-то в поселке Южном, недалеко от колонии строгого режима, находилась еще одна зона – спецшкола для девочек, совершивших правонарушения. Девчонки радовались встрече с каждым новым человеком, расспрашивали о житье-бытье «на воле» и охотно рассказывали свои истории, разбавляя всякими небылицами. Одну такую историю я записал.

"Фига во дворе"

Нескончаемо тянутся с крыши стеклянные нити дождя. По запотевшим стеклам бегут ручейки, обгоняя друг друга. И от этого все во дворе кажется расплывчатым.

Наташа смотрит в окно, едва различая сквозь дождевую завесу двор, пожарную бочку, собаку, высунувшую нос из конуры... 

«Вчера опять, холера, залезала в буфет с грязными руками, – вспоминает Наташа голос бабушки, – эка напасть на мою голову!..» 

Наташа зажмуривает глаза и втягивает голову в плечи, ожидая подзатыльника. Ей только семь лет. Отца она помнит смутно, а мать еще три дня назад пошла в гости к подруге. Дважды прибегала ее подруга просить деньги с бабкиной пенсии, а мать сама прийти побоялась. Но бабка и Надьке денег не дала, прогнала с матом. 

Наташа считает, что бабка правильно поступила. Может, так мать скорее домой вернется. Не домой, конечно, а во флигель, который во дворе. Бабушка зовет его «фигой во дворе». Там мать и живет после загулов.

Сначала это был утепленный сарай, в котором зимой держали куриц. Затем туда переселился отец и стал с друзьями распивать всякую дрянь от «благородного» портвейна до очистителя стекол. Продолжалось это недолго. Наташа слышала, что он вроде как сгорел от водки, но понять не могла, потому что, когда хоронили, он вроде и не горелым был - просто черный, даже синий, больше, чем обычно.

Потом во флигель перебралась мать.

– Эх, Валя, Валя... Неужто ребенка погубить хочешь, – вздыхала старуха. 

Валя приходила на следующий день ближе к обеду, вялая, с припухшими глазами, молча укладывалась спать, а вечером, усмехаясь, говорила свекрови:

– Вы не вздыхайте. Не вздыхайте... Не свою честь теряете...

Потом, постепенно заводясь, начинала кричать:

– А сыночек ваш меня жалел?! Я для него всем пожертвовала – молодостью, красотой своей. Ради него бросила человека, который меня любил. Ради него аборта делать не стала. Ему, видите ли, ребенка хотелось. Дура я, дура!.. Связала она меня по рукам, по ногам. Думаете, теперь я от вас уйти не смогу? Уйду! Уеду!..

Наташа смотрела на нее широко открытыми глазами и молчала. Мать выполнила свою угрозу. Она уехала куда-то на Алтай. Летом прошлого года пришло от нее письмо. Мать писала, что вышла замуж и собиралась приехать для оформления каких-то документов.

Она действительно приехала и на несколько дней поселилась во дворе во флигеле. При встрече мать опустилась перед Наташей на колени и, уткнувшись ей в плечо, заплакала. А следом заплакала и Наташа. Мать, поплакав, поднялась и усталым голосом, как когда-то после продолжительной истерики, сказала Наташе:

– Ну, хватит, хватит. Поплакали и будет...

Потом подкрасилась и ушла опять на всю ночь. Судьбу Наташи она решила быстро и просто: «Пусть живет у бабушки, она ведь к ней привыкла. Вы не думайте, что я хочу от нее отказаться. А что же делать? У меня ведь теперь новая семья. Правда, ребенка еще нет, но муж очень хочет иметь ребенка». С тем и уехала.

Новые жильцы

А во флигеле появились новые жильцы, муж с женой и сыном. Он выглядел этаким веселым петушком, начиненный шутками-прибаутками. Постоянно приплясывал и напевал: 
 
«Мои волосы хохлаты, я на шарика похож…»
 
Все вокруг смеялись и Наташа с ними. А жена ходила, втянув голову в плечи, и постоянно озиралась по сторонам, словно ее когда-то сильно напугали, и выйти из этого состояния она уже не могла.
 
Их сын был сверстником Наташи, и с его появлением для Наташи наступили самые счастливые времена. С Владькой, так звали соседского пацана, они проводили все свободное время. Вместе они обследовали все крыши и чердаки округи, порой ночевали в подвалах, ходили побираться на вокзал, воровали по мелочи на базаре.

Их отношения оборвались неожиданно. Еще накануне «фига во дворе» гуляла. Когда Наташа осторожно протиснулась сквозь приоткрытую дверь, отец Владьки, весь сияющий, вытаскивал из-под стола полупустую поллитровку и говорил:

– Давай, Владька, трахнем по маленькой. Мать, тащи стаканы сыну и его невесте!..

Мать с тревогой смотрела на мужа, прижимая к себе Владьку, и с мольбой в голосе говорила:

– Зачем ты?.. Ребенок ведь...

– Молчи, сучка, не выпрашивай у меня!..

Владька выпил, не морщась, одним большим глотком. Отец похлопал его с одобрением по плечу и с гордостью произнес:

– Молодец, нашенской породы!..

А следом хлебнула и Наташа. Закашлялась, да быстро отдышалась. Отец затянул одну песню, за ней другую. Все тело у Наташи наполнилось легкостью, а пол стал шатким и неровным.

– Что, мозги винтом пошли? – радостно закричал отец. 

Владька под его прихлопывания плясал, высоко задирая коленки, а мать тихо скулила, прислонившись к печи.

Все дальнейшее запомнилось Наташе какими-то клочками, как заплаты на одежде: Владькина мать на полу… отец, прыгающий на нее с табуретки обеими ногами и со всей силы… «скорая помощь» и носилки, на которых уносили мать… милиция, увозившая отца... 

Владьку тоже увезли, но на другой машине. 

Бабушка сказала, что мать Владьки хоронили прямо из морга, а Владька попал в детприемник... С ним Наташе больше встретиться не довелось, сгинул в бескрайних просторах современного сиротства.

Потом во флигеле несколько лет жильцы менялись с постоянством времен года. Все исправно платили за проживание, но никто из них не зацепился в памяти у Наташи.

Свободная жизнь

В школе Наташа училась весело, беспечно, ничто не стесняло ее свободы. И если только бабушка вдруг, скорее по «родительской» обязанности, начинала спрашивать об учебе, Наташа обрывала ее. В четырнадцать она познакомилась с парнем и уже ждала от него ребенка, когда их роман закончился самым прозаическим образом – парня посадили. Выходило так, что десятилетку ей было не одолеть. Техникум не светил однозначно, с ее-то пузом! Сама жизнь подсказала, что нужно искать «оперившегося» мужика, сесть на его кошелек и рубить «бабки», пока позволят обстоятельства.

Школу она бросила сразу, и там не придали этому событию особого внимания: бросила, ну и ладно. Люди вокруг вообще относились равнодушно к тому, что происходило с ребенком. Никто не колотил в набат, не слал в эфир сообщения, как с тонущего корабля: 

«Спасите наши души!»

Бабка, побегав по соседям, нашла повитуху, которая, используя вязальную спицу, произвела нехитрую операцию, избавив Наташу от бремени. Болело почти месяц. 

Мужики «с кошельком» не часто, но встречались. Для знакомства Наташа придумала несколько нехитрых способов: «Дядя, – говорила она мужику, подходя на улице, – возьмите меня в дочки, мне есть нечего...» Или: « Дядя, я уже взрослая, можно мне пойти с вами».

Кто-то проходил молча мимо. Другие, измерив взглядом, отправляли с матом подальше. Но были и такие - брали. Успех давал неплохую прибыль, но не гарантировал безопасность.

Однажды она познакомилась с Костей, и он на некоторое время стал для нее опорой и защитой. К своим двадцати двум годам Костя успел отсидеть за грабежи и среди шпаны считался авторитетом. Наташа обращалась к нему за помощью, когда некоторые «любители горячего» отказывались платить, а то и просто распускали кулаки.

Неожиданный приезд

К шестнадцати годам Наташа выглядела сформировавшейся женщиной без особых запросов и претензий. Главное правило, которое она хорошо усвоила, сводилось к простой формуле: «хватай от жизни все, что сможешь»… И она брала все, что могла: дважды хватала «легкую степень» венерической болезни и была нещадно бита пострадавшими, обзавелась разными тряпками и даже кое-что держала при себе на черный день.

Но тут вдруг случились события, перевернувшие ее жизнь. Сначала умерла бабушка. Потом неожиданно приехала мать с пацаном-школьником, ее сводным братом. Приехала, надо думать, за наследством…

Трудно передать чувства, которые испытала Наташа не столько при встрече с матерью, сколько при виде очкастого мальчишки, опрятного и рассудительного, которого она возненавидела сразу, но держалась ровно и даже приветливо, как с братом. 

Мать, отсутствовавшая здесь несколько лет, начала восстанавливать утраченные связи, а маленького Виталю передала целиком на попечение Наташи. Та из неприязни попыталась несколько раз подбить брата специально на какую-нибудь пакость, но так и не смогла этого сделать. Он был каким-то уж чересчур чистеньким. И от этого кипевшие внутри Наташи страсти клокотали и перерастали в глухую злобу.

Мальчишка ходил постоянно с книжкой. Соседи с некоторой долей уважения называли его Мурзилкой. Он был полной противоположностью матери, которая носилась, как с шилом в заднице, он же старался держаться незаметно и, если сталкивался с кем на улице, здоровался и краснел.

Мать переселилась во флигель, предоставив Наташе право распоряжаться бабкиным помещением, а Наташа, связанная по рукам и ногам Виталиком, вынуждена была готовить ему какую-то еду, стирать рубашки, мыть полы и гладить. Дальше случилось неожиданное. В один из дней к Наташе пришли незнакомые люди и заявили, что мать продала им дом, попросили освободить помещение.

Такого потрясения Наташа не испытывала, пожалуй, никогда. Она поняла, что мать предала ее в очередной раз, поступила так, как хотела, и не было ей при этом никакого дела до дочери, до ее дальнейшей жизни.

Решение пришло к Наташе как бы само собой. Она взяла за руку мальчишку и, добравшись на улице до первого открытого смотрового колодца, столкнула туда брата. Она действовала, как машина, по заданной программе, даже не осознавая своих действий, не запоминая их последовательности.

Об этом происшествии написала местная газета. В статье главное внимание обращалось на недостатки в работе коммунального хозяйства, на открытые люки колодцев на дорогах и тротуарах, как будто всего этого можно было избежать, окажись крышка на месте.

Мальчишка остался, слава Богу, жив. Наташу вычислили быстро. Она и не отпиралась, сразу во всем призналась. Хотя, представь она это событие как случайность, могла вообще оказаться свидетелем, даже жертвой. Но она с остервенелостью рассказывала о себе, о своей треклятой жизни.

О чем кричала, вопила, визжала, стонала ее душа?.. О детстве, которого не было?.. Об одиночестве, которое сопровождало ее по жизни?.. О бабушке, единственном близком человеке, чью заботу вместе с подзатыльниками она ощущала с самого рождения?.. О чистеньком мальчишке, нежданно-негаданно оказавшемся ее братом и получившем в жизни все, чего не получила Наташа?.. Только вот о матери почему-то не обмолвилась ни словом, будто в ее жизни матери совсем не существовало…
 
                   Герман Языков.
(Печатается в сокращении).

Фото: pixabay

Читайте также

Муйский район Бурятии тряхнуло трижды
Серия землетрясений произошла в 22 км от поселка Северомуйск
29.03.2024 в 15:47
В Улан-Удэ пожарные спасли 14 человек
Самостоятельно из горящего здания эвакуировалось семеро жителей
29.03.2024 в 14:19
Житель Улан-Удэ разорился после общения с мошенниками
Теперь пожилой мужчина должен банкам и другу 5,5 млн рублей
29.03.2024 в 13:05
Сотрудники МЧС выявили мошенницу, которая под видом кинолога попала в «Крокус»
Сделав несколько фото на месте происшествия, она начала сбор денег
29.03.2024 в 12:51
Следующая новость
© 2012 — 2024
Редакция газеты GAZETA-N1.RU
Все права защищены.